Как Горбачев даровал свободу вероисповеданий. Или второе "Крещение Руси"

1000-летие крещения Руси – это крупные религиозные праздники, которые проходили в СССР в 1988 году. Организатор – Русская православная церковь.

Атеистическое государство предлагает провести церковный праздник

Князь Владимир крестил Русь в 988 году. Юбилей в 1000 лет пришелся на атеистический период в жизни страны. Но государство участвовало в подготовке к празднику.

Вот что говорит об этом заведующий кафедрой истории Русской православной церкви БФ ПСТГУ, протоиерей Александр Щелкачев:

«Юбилейная дата Тысячелетия Крещения Руси - важное событие для Русской Церкви, но тогда в России были гонения, и Церковь не могла выступить с инициативой проведения церковных торжеств на государственном уровне, поэтому предложение провести праздник исходило от коммунистической партии.

В Церкви казалось, что никаких торжеств не будет. Можно только догадываться, почему компартия решила провести торжества. Может быть, для того чтобы продемонстрировать всему миру, что у нас нет гонений на Церковь, может, из-за опасения, что если праздник не будет отмечаться у нас, то инициатива будет перехвачена Зарубежной церковью. Но, вместе с тем, чувствовался промысл Божий. Чем ближе приближалось время праздника, тем яснее это становилось.

<…>

Я слышал небольшой рассказ, который характеризует церковно-политическую обстановку того времени. Во время подготовки к празднику вызывали всех настоятелей московских храмов. Отец Владимир Рожков, настоятель Николо-Кузнецкого храма до отца Владимира Воробьева, был вызван к уполномоченному по делам религий. Причем, отправляясь к нему, он спрятал крест и рясу.

Вдруг уполномоченный начал говорить, что у нас вами задача как следует отметить Тысячелетие Крещения Руси: «Что для этого нужно сделать»? Отец Владимир понял, о чем будет разговор и что за обстановка, надел рясу, крест и сказал, что нужно, прежде всего, ликвидировать лужу, которая была перед входом в Николо-Кузнецкий храм».

5–12 июня 1988 года отмечали юбилей крещения

Основные юбилейные торжества были в Загорске и Москве 5–12 июня. Тогда же назначили и Поместный собор - это крупное религиозное собрание, на котором епископы, пресвитеры, диаконы и миряне обсуждают вопросы веры, реформы церковной жизни, утверждают новых святых.

В Москву съехались участники Поместного собора, а также 517 гостей, в том числе предстоятели поместных православных церквей:

1. Патриарх Иерусалимский Диодор.
2. Каталикос-Патриарх всея Грузии Илия II.
3. Патриарх Болгарский Максим.
4. архиепископ Кипрский Хризостом I.
5. митрополит Варшавский Василий.
6. митрополит Пражский Дорофей.
7. митрополит всей Америки и Канады Феодосий.

13 июня 1988 года в Москве, патриарх Пимен заложил камень в основание храма, посвящаемого 1000-летию Крещения Руси. Храм находится в районе Царицынских прудов, вблизи Каширского шоссе.

Праздники начались в московском Богоявленском соборе с Божественной литургии.

Всю неделю с 5 июня по 12 июня в московских храмах были праздничные богослужения, а 11 июня прошло всенощное бдение. Это особое торжественное богослужение, которое проходит вечером.

Всенощное бдение состоит из:

1. Вечерни – первая служба, которая напоминает и изображает ветхозаветные времена. Вспоминают как Бог сотворил мир, как согрешили первые люди, как их изгнали из рая, они раскаялись и молились о спасении. Также в службе упоминают о надежде согласно обетованию Бога и о том, как обетование исполнилось.
2. Утрени – вторая служба, которая напоминает о новозаветных временах: как Иисус Христос явился в мир, жил, умер и воскрес.
3. Первого часа – короткого молитвенного чтения на 15–20 минут, где верующие просят Бога, чтобы Он услышал их голос и исправил дела рук их в течение дня.

В древности всенощное бдение начиналось поздно вечером и продолжалось всю ночь до рассвета. Во время такой службы храм освещают больше, чем в другие дни.

На площади только что восстановленного из полуразрушенного состояния Данилова монастыря прошла Божественная литургия. Ее совершили:

• Патриарх Антиохийский Игнатий IV.
• Патриарх Иерусалимский Диодор I.
• Патриарх Московский Пимен.
• Католикос-Патриарх всей Грузии Илия II.
• Патриарх Румынский Феоктист.
• Патриарх Болгарский Максим.
• Архиепископ Кипрский Хризостом I.

Поместный собор 6–9 июня 1988 года

Решения собора:

1. Приняли новый Устав, по которому духовенство контролировало хозяйственные дела приходов. До этого церковь подчинялась реформе приходского управления 1961 года - в результате церковные деньги зачастую распределяли неверующие люди со стороны.
2. Девять новых святых причислили к лику святых: князь Димитрий Донской, преподобный Андрей Рублев, преподобный Максим Грек, святитель Макарий Московский, преподобный Паисий Величковский, блаженная Ксения Петербургская, святитель Игнатий Брянчанинов, преподобный Амвросий Оптинский, святитель Феофан Затворник.

В честь праздника в Москве построили колокольню, часовню и храм

Постройки возвели на берегу Борисовских прудов. Здания видны с Каширского шоссе, от которого к надвратной колокольне ведёт белокаменный арочный пешеходный мост.

У подворья 11 колоколов (самый большой - весом почти 2500 кг) привезли в 2001 году.

В 2002 году их установили на колокольне, а в 2003 году - соорудили помост и смонтировали «систему управления» звоном.

Вместимость массивного храма - до трёх тысяч человек, высота с крестом - 70 метров. Это однокупольное кубическое здание, к которому со всех четырёх сторон пристроены полуциркульные экседры, что сделало план храма крестообразным.

В восточной экседре расположен главный алтарь, в боковых - приделы, а западная является притвором. Храм перекрыт мощным парусным сводом, опирающимся на стены, как в древних византийских постройках. Завершает здание полусферический ребристый купол. В его барабане двенадцать окон по числу апостолов. Полукупола экседр повторяют форму купола и почти равны ему по диаметру, из-за чего храм кажется многоглавым.

Часовня во имя благоверного великого князя Александра Невского - первое сооружение, которое возвели на патриаршем подворье. Расположена к юго-западу от храма. Здание увенчано полусферической главой на высоком гранёном барабане.

Высота часовни - 16,4 м

Постройка расположена на западной стороне подворья, у края пешеходного моста, ведущего от Каширского шоссе. Колокольня завершена куполом и полукуполами подобными храмовым, но меньшего размера.

Видео. Божественная Литургия в Свято-Даниловом монастыре

Четверть века назад Церковь праздновала Тысячелетие Крещения Руси. Этот день стал поворотной точкой в русской истории ХХ века: общество повернулось лицом к Церкви, и вторую христианизацию Руси уже ничто не могло остановить. Воспоминаниями о Тысячелетии Крещения Руси делятся свидетели этих перемен.

Глоток свежей воды

Николай Державин, старший референт референтуры Святейшего Патриарха Московского и всея Руси:

Праздник Тысячелетия Крещения Руси в 1988 г. я помню очень хорошо - тогда же я закончил академию. Мне представилась возможность принять посильное участие в организации юбилейных торжеств, это было совершенно удивительно, все было впервые. Незабываемым было выступление хора духовенства в Мариинском театре. Такие маститые протоиереи, протодьякона вышли - и как грянули в финале «Русь Святая, храни веру православную в ней же тебе утверждение»!

Год тысячелетия был во многом поворотным. Это было начало потепления в церковно-государственных отношениях. Еще было далеко до конструктивных взаимоотношений, но некие, как сейчас говорят, сигналы стали поступать. Помните, поначалу было сказано так, что тысячелетие крещения Руси - это сугубо внутрицерковное дело, а в результате получилось широкое церковно-общественное празднование и в Москве, и в Петербурге, и в Киеве, и в других городах.

Я думаю, что, помимо изменения отношения со стороны власти, этот добрый импульс нашел отклики в сердцах людей, которые устали от официоза, от этой лживой жизни. Включаете программу «Время», и там все лучше и лучше, показатели все выше и выше, а реальная жизнь не меняется к лучшему. А тут - глоток свежей чистой воды. Душа народная откликнулась.

90-е годы и все прошедшие 20 лет - это особый удивительный период. У Церкви появились новые возможности, и надо было их использовать. Мы - свидетели и в какой-то степени участники этих благодатных перемен, происходящих и в Церкви и в обществе.

Но при всех удивительных переменах и огромной свободе, важно, чтобы человек был внутренне свободен от греха, чтобы каждый смог сознательно развиваться. Возможности сегодня есть, а будут ли они использоваться? Важно, чтобы мотивация поступков у людей изменилась, чтобы, как говорит , норма веры стала нормой жизни.

Пюхтицкое подворье

Игумения Георгия (Щукина), настоятельница Горненского женского монастыря в Эйн-Кареме :

В 1988 году праздновали Тысячелетие Крещения Руси. И наш покойный , тогда митрополит Ленинградский и Новгородский, мой духовный отец, меня и матушку Варвару благословил участвовать в этих торжествах. И в один из дней он пригласил нас на свою квартиру в Москве и говорит: «Матушки, у меня к вам есть очень серьёзный разговор, деловой, нам надо побеседовать». Мы к нему приехали, и он спросил: «Вы не хотите иметь Пюхтицкое подворье?» - «Владыка, как, где, какое подворье?»

В Таллине, в 1960 году у нас было хорошее подворье, но пришли коммунисты и взорвали его (хиротония владыки во епископа состоялась в 1961 году, если б на полгода пораньше, он бы не допустил!). В Питере, я слышала, раньше в гавани находилось Пюхтицкое подворье, но там устроили универмаг. Кто же отдаст универмаг! Тут владыка достаёт из кармана ключи, и передаёт их нам: «Вот вам ключи, матушки, от Иоанновского монастыря на Карповке, где покоится дорогой наш . Через две с половиной недели, 1 ноября, память Иоанна Рыльского, постарайтесь восстановить. Будем освящать». Мы удивились: «Как за две недели?!» А он: «Матушки, постарайтесь».

Вечером должен был быть по программе концерт, но мы попросили благословения в тот же день выехать в Ленинград. И вечером с матушкой Варварой поехали. Я позвонила своим родственникам, сестре, нас встретили на вокзале. И мы сразу отправились на Карповку. Ключи у нас были. А храм найти не можем. Знаете, что там творилось! Всё было заброшено на протяжении нескольких десятилетий. Жили бомжи, валялись бутылки, повсюду был устроен туалет: запах, грязь, папиросы… Одну дверь откроем, другую, найти не можем! Потом открыли, видим - сарай. Столько помёта, невозможно! Стёкол нет, голуби летают. Это был храм Иоанна Рыльского.

Мы сразу вызвали сестер из Пюхтицы, они приехали на своей машине. Я позвонила в духовную семинарию, я знала ректора отца Владимира Сорокина: «Батюшка помогите, пожалуйста!» - «Мать, откуда ты?» - «С Карповки» - «С какой Карповки?» Я говорю: «Из Иоанновского монастыря». - «Как из Иоанновского?» - «Батюшка, дорогой, владыка передал ключи, 1 ноября в день памяти Иоанна Рыльского будет освящение, помогите нам, пришлите ребят». И вот ребята, семинаристы, утром позавтракают, и их на машине привозили. У них были свои топорики, инструменты, пилы, вёдра. Еще приходили мои родственники, знакомые.

За два месяца до этого в Пюхтицу приехала моя близкая знакомая Полина Васильевна Малиновская. Она жила как раз напротив монастыря. Сейчас её внуки и правнуки остались, она сама уже давно умерла. Она приехала в Пюхтицу. Мы обедали, и тут она говорит: «Матушки, я в последний раз приезжаю, очень слабо себя чувствую и, может, больше вас не увижу, но хочу вам сказать про дорого батюшку отца Иоанна Кронштадтского».

И она нам открыла следующее: близкий ей человек был свидетелем того, как коммунисты спустились в усыпальницу Иоанновского монастыря и хотели вскрыть мощи батюшки Иоанна Кронштадтского. Когда они открыли гроб, то один сразу тронулся умом, а другой упал замертво. Они так испугались, что тотчас покинули усыпальницу.

Что творилось в усыпальнице! Туалеты текут, вонища, жутко! 300 противогазов вынесли, парты… Когда мы уже полностью освободили усыпальницу, всё расчистили, смотрю - забетонированное место. Всё ясно: под ним захоронение. Святейший почти каждый день звонил мне, спрашивал, как идут дела. А тут я, не дождалась его звонка, первая ему позвонила сообщить, что мы обрели место, где покоится дорогой батюшка. Святейший обещал быть у нас через два дня. А вскоре пришла помощь из Финляндии, и мы смогли устроить скромное надгробье, подсветку, иконостас, написали иконы. А потом праздновали прославление дорогого батюшки. Его мощи до сего дня не открыты, как дальше будет неизвестно. Господь управит всё по воле Своей святой.

Восстановить Данилов монастырь

Наталия Сухова, заведующая Центром Истории богословия и богословского образования Богословского факультета и доцент кафедры Истории Русской Православной Церкви ПСТГУ:

Когда в 1983 г. Церкви отдали Данилов монастырь, то его несколько лет не восстанавливали, потому что было непонятно, для чего его отдали: чтобы восстановить монастырь в полном смысле значения или только для того, чтобы сделать резиденцию Святейшего Патриарха Пимена? Потом, в конце 1986 г., решили, что именно в Даниловом монастыре нужно отмечать Тысячелетие Крещения Руси. А тысячелетие наступало через полтора года. Был брошен клич по всей Москве, что монастырь надо восстанавливать, и нужны добровольцы. На него откликнулось много церковного народа, в том числе студенты московского университета.

Студенты, прочие жители Москвы работали там все субботы и воскресенья, иногда ночью. Ставили софиты, приносили котлы с едой… Об этом остались воспоминания, как о некой золотой эпохе. За несколько месяцев до празднования Тысячелетия Крещения решили, что отмечать его нужно именно в монастыре, то есть, должна быть братия. Тогда была пострижена первая плеяда монахов, в том числе, из тех людей, кто восстанавливал монастырь.

Религиозное воодушевление стало массовым явлением

Протоиерей Александр Щелкачев, заведующий кафедрой истории Русской Православной Церкви БФ ПСТГУ :

Юбилейная дата Тысячелетия Крещения Руси - важное событие для Русской Церкви, но тогда в России были гонения, и Церковь не могла выступить с инициативой проведения церковных торжеств на государственном уровне, поэтому предложение провести праздник исходило от коммунистической партии.

В Церкви казалось, что никаких торжеств не будет. Можно только догадываться, почему компартия решила провести торжества Может быть, для того, чтобы продемонстрировать всему миру, что у нас нет гонений на Церковь, может, из-за опасения, что если праздник не будет отмечаться у нас, то инициатива будет перехвачена Зарубежной церковью. Но, вместе с тем, чувствовался промысл Божий. Чем ближе приближалось время праздника, тем яснее это становилось.

Можно все объяснить человеческой мудростью: и начавшуюся Перестройку, и пересмотр отношения к Церкви, и то, что всем стало очевидно, что коммунистическая идеология обанкротилась, но никто не ожидал столь резкой смены отношения к Церкви. Это явное вмешательство Божие в жизнь русского народа.

Особенно явно действие Божие стало ощущаться, когда был передан Даниловский монастырь, и после этого в храмах стали молиться князю Даниилу - раньше этого не было. Само воодушевление знакомых людей, которые восстанавливали Данилов монастырь, передававшееся даже мирским людям, было отрадно и говорило о том, что в стране что-то будет меняться.

Монастырь был отдан Церкви до Горбачева, кажется, еще при Андропове. При Черненко началось было торможение подготовки к празднованию, но незадачливый генсек быстро отправился в мир иной, а при Горбачеве негатив кончился, власти пошли навстречу Церкви, монастырь восстановили и помогли всем необходимым в организации торжеств.

Я слышал небольшой рассказ, который характеризует церковно-политическую обстановку того времени. Во время подготовки к празднику вызывали всех настоятелей московских храмов. Отец Владимир Рожков, настоятель Николо-Кузнецкого храма до отца Владимира Воробьева, был вызван к уполномоченному по делам религий. Причем, отправляясь к нему, он спрятал крест и рясу.

Вдруг уполномоченный начал говорить, что у нас вами задача как следует отметить Тысячелетие Крещения Руси: «Что для этого нужно сделать»? Отец Владимир понял, о чем будет разговор и что за обстановка, надел рясу, крест и сказал, что нужно, прежде всего, ликвидировать лужу, которая была перед входом в Николо-Кузнецкий храм.

Я был на юбилейном богослужении в июне 1988 года в Даниловом монастыре, и там тоже чувствовалась совершенно особая атмосфера. Все говорило о том, что начинается новое время, все будет по-новому. Размышляя об этом, я понимал, что должна быть проявлена особая ответственность Церкви, и необходимо постараться, чтобы милость Божия, которая нам даруется, была принята с благодарностью, и мы, со своей стороны, сделали бы все возможное, чтобы быть достойными Его даров.

Богослужение помнится очень хорошо. Такого за всю историю Советского Союза не было, наверно, с момента похорон святого Патриарха Тихона, которого тогда же, в 1988 году канонизировали. Главный собор Данилова монастыря не мог вместить всех молящихся, люди заполнили всю монастырскую территорию. Чтобы все могли следить за ходом литургии, были установлены большие телеэкраны.

Появилась возможность открытой проповеди, устраивались собрания для дискуссий на тему христианства, которые собирали огромные аудитории. Собрания, в которых участвовали отец Владимир Воробьев и отец Александр Салтыков, постепенно превратились в богословские курсы, из которых вырос Свято-Тихоновский - сначала институт, а теперь университет. Даже журнал «Наука и религия» вдруг захотел узнать, что им скажет Церковь, и в редакцию пригласили священников. Отец Валентин Асмус на той встрече сказал, что он с их журналом знаком, и считает, что у них нет ни науки, ни религии, зато много атеизма, поэтому журнал вульгарен.

Религиозное воодушевление стало массовым явлением. Количество верующих очень увеличилось. Резко изменилось отношение к вере в Бога в государстве и в обществе, в Церковь пришло много людей, потому что всем стало очевидно, что коммунистические гонения на Церковь кончились.

Настоящий живой праздник

Народный художник России Сергей Харламов:

В 1988 году наша страна, весь православный мир отмечали 1000-летие Крещения Руси. Празднование проходило в Великом Новгороде, в Дни славянской письменности и культуры.

В древний город на торжества приехал митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий, будущий Патриарх Московский и Всея Руси. На торжество собрались писатели, художники, ученые, государственные и общественные деятели.

Я вместе с группой выставкома Союза художников занимался экспозицией ежегодной выставки, приуроченной ко Дню славянской письменности и культуры. Но в тот раз все было по иному, ведь отмечалась такая глобальная дата!

Концерты, встречи в клубах и домах культуры, диспуты - ими были насыщены все дни торжеств. И воспринималось это не как официоз, а как настоящий живой праздник.

Этому способствовало и то, что вокруг было много знакомых лиц, радостные объятия друзей, новые встречи, знакомства, которые оказывались - на всю жизнь. Именно тогда я познакомился с Вячеславом Михайловичем Клыковым. Он тогда выставил скульптуру - портрет писателя Василия Ивановича Белова, моего будущего друга.

В шествиях, крестных ходах принимало участие множество народу. Однажды, когда крестный ход проходил по мосту, мост зашатался. Люди даже немного испугались, но все обошлось благополучно.

Событие было знаменательным для того времени: о православии в нашей стране, где еще несколько лет назад открыто верить было нежелательно, а порой и небезопасно, заговорили во весь голос. Причем - на государственном уровне. Чувствовалось: жизнь меняется.

Глядя на памятники древнерусской архитектуры, в том числе редкие, домонгольские, мы ощущали, что цепочка преемственности, которую так долго пыталась оборвать советская власть, не оборвалась. И мы связаны с нашими предками, в том числе и тем, что они передали нам свою веру, указали верный путь, по которому стоит двигаться в жизни.

Казалось - мы свидетели второго Крещения Руси.

1000-летие крещения Руси - мероприятия, проходившие в СССР в июле 1988 года, приуроченный к 1000-летнему юбилеюпринятия христианства на Руси при князе Владимире Святославиче в 988 году.

Изначально планируемые как сугубо внутрицерковные, торжества получили общесоюзный статус. Торжества по случаю Тысячелетия и события предыду­щих месяцев знаменуют собой реальный поворот в церковной политике в Советском Союзе.

Торжества по случаю Тысячелетия и события предыду­щих месяцев знаменуют собой реальный поворот в церковной политике Горбачева. Появление в 1988 году тенденции к подлинной свободе вероисповедания связано с тем, что Советское государство сначала медленно, а затем все быстрее погружалось в экономический, полити­ческий и моральный хаос, а также с невозможностью дальнейшего государственного контроля над Церковью.

Торжества, посвященные Тысячелетию, стали для РПЦ таким подлинным триумфом , какого верующие не могли представить себе до этого события. Горбачев использовал юбилей в своих целях, для рекламы собственной деятель­ности. Вероятнее всего ему было важно завоевать доверие Запада. Многие мероприятия празднеств широко трансли­ровались по центральному телевидению. Кроме всего прочего в последний момент был организован торжествен­ный концерт в Большом театре, устроен прием у премьера Рыжкова и так далее.

Еще накануне торжеств отмечалась особая предупреди­тельность к Церкви со стороны государства. Ей были переданы важные для русского православия обители: Козельская Введенская Оптина пустынь (Калуга) и Толгский монастырь (Ярославль) - обе, конечно, в разрушен­ном состоянии. Патриарх и духовенство во все большей степени могли обращаться через средства массовой инфор­мации к населению. Наконец, следует упомянуть строи­тельство храма в честь Тысячелетия Крещения Руси, закладка камня в основание которого сопровождалась богослужением при участии Патриарха Пимена. Строи­тельство церковных зданий в Советском Союзе было большой редкостью, а уж возведение нового храма в Московском районе по представлениям того времени стало буквально сенсацией. Патриарх произнес слова, объясняв­шие смысл этого события в советских условиях: "Итак, заложен первый камень в основание будущего храма... в память всех наших соотечественников, жизнь свою поло­живших при защите священных пределов нашей Родины в Отечественных войнах" (Док. 262).

В своем интервью "Известиям" от 9.4.1988 года Патриарх Пимен в присущей ему манере упомянул Декларацию митрополита Сергия 1927 года как основопо­лагающую для РПЦ в СССР (Док. 265). Патриарх все еще считал нужным высказывать следующие мысли: "...Чада РПЦ, являющиеся гражданами Советского Союза, живут в условиях социалистического общества, программа которого, по нашему мнению, действительно высокогуман­на и тем близка христианским идеалам". В 1988 году русским иерархам еще кажется нецелесообразной беском­промиссная критика государственной политики по отноше­нию к Церкви.

29.4.1988 года , за несколько недель до начала празд­нования Тысячелетия, Горбачев принял в Кремле Патри­арха Пимена и членов Священного Синода. Эта встреча состоялась перед телекамерами всего мира - шеф партии и Патриарх, улыбаясь, подали друг другу руки. Именно тогда Горбачев определил Крещение Руси в Киеве 1000 лет назад следующим образом: "...это знаменательная веха на многовековом пути развития отечественной исто­рии, культуры, русской государственности" (Док. 256). Однако, в основном, его речь представляла собой типичный образец советской фразеологии, предназначавшейся для описания отношений между Церковью и государством в СССР ("Во имя реального равноправия и реальной свободы верующие и неверующие трудящиеся совершили первую в истории социалистическую революцию, бок о бок труди­лись, возводя здание социализма").

Еще до начала юбилея Церкви были переданы мощи, находившиеся на хранении в государственных музеях Московского Кремля (Док. 257) - первый шаг в том направлении, которое впоследствии привело к передаче мощей других российских святых, в том числе св. Серафима Саровского. Значительный "подарок" сделал Церкви Горбачев накануне самого Тысячелетия - он вернул РПЦ Киево-Печерскую лавру, сперва старейшую ее часть, потом позднейшие постройки и более крупные здания.

Весьма важным событием, посвященным Тысячелетию, явился Поместный Собор. До этого времени в Советском Союзе Поместные Соборы созывались только три раза. Первый Собор 1917-1918 годов, созванный после фев­ральской революции при правительстве Керенского, вы­нужден был закончить свою работу в середине 1918 года после Октябрьского переворота. Следующие состоялись: по случаю избрания нового Патриарха после смерти Патри­арха Сергия (Страгородского) в 1945 году и в 1971 году - после смерти Патриарха Алексия (Симанского). На Соборе 1971 года Патриархом был избран митрополит Пимен (Извеков). До созыва Собора 1988 года должно было пройти 17 лет. Накопилось достаточно проблем и вопросов, ждавших решений Поместного Собора, и "новое мышление" Горбачева предоставило Церкви неожиданные возможности для расширения издательской деятельности, открытия новых учебных заведений, для внебогослужебных форм катехизации и благотворительной деятельности и милосердия.

Ректор московских Духовных школ архиепископ Дмит­ровский Александр (Тимофеев) в своем докладе говорил о том, что раньше никто не смел сказать о невысоком уровне преподавания, о плохом состоянии библиотек и учебных пособий, о нехватке высококвалифицированных богословов, о том, что "отдельные отрасли церковной науки находятся в запущенном состоянии"* (Док. 264).

Священный Собор призвал все старообрядческие согла­сия к братскому диалогу с Московской Патриархией (Док. 261). Подобный призыв был направлен еще Поместным Собором 1971 года, но, если не считать немногочисленные отдельные проекты по совместной издательской деятельности, с тех пор не было ни диалога, ни взаимного сотрудничества. Обзор исторического пути РПЦ, опубликованный в МЦВ сразу после юбилея, показывает, насколько Церковь все еще подвергается давлению, несмотря на все оптимистические заявления. В обзоре утверждается, что так называемый Декрет об отделении Церкви от государства 23 января 1918 года привел "к коренному изменению нашей церковной жизни. Освобож­денная от подчинения государству, РПЦ получила воз­можность своего самостоятельного устроения... Оно положило начало новым отношениям, основанным на невмешательстве государства в область церковную..." Декларация митрополита Сергия от 29 июля 1927 года также получает известную положительную оценку: "Де­кларация... четко определившая положительную позицию деятелей Русской Православной Церкви по отношению к Советскому государству" (Док. 258).

Устав РПЦ, действовавший до 1988 года, был утвержден Поместным Собором 1945 года, на котором Патриархом был избран митрополит Алексий (Симанский). Многие важные пункты этого Устава (например в IV разделе - "О приходах") были в значительной мере изменены в пик хрущевских гонений на Церковь в 1961 году, когда на специально созванном Архиерейском Соборе настоятель прихода был лишен руководства приходом. "Исполнитель­ный орган" стал единственной руководящей инстанцией прихода. Статья 14 Постановления "О религиозных объединениях" 1929/1975 годов давала уполномоченному Совета по делам религий исключительное право самосто­ятельного определения штатного состава "исполоргана", находившегося, с точки зрения закона, вне церковной юрисдикции: "Регистрирующим органам предоставляется право отвода из состава членов исполнительного органа религиозного общества... отдельных лиц" (Док. ПО). С помощью этой статьи власти обосновывали каждый случай своего вмешательства в штатный состав "исполоргана" (см. интервью епископа Саратовского Пимена, Док. 248).

Новый устав положил этому конец : приход "...находится под каноническим управлением епархиального архиерея и под руководством поставленного им священника-настояте­ля" (VIII-1). "Во главе каждой приходской общины стоит настоятель" (VIII-9). Он выполняет все те обязанности в приходском управлении, которые были у него отняты в 1961 году. "Председателем приходского собрания избира­ется настоятель, который по своей должности - непре­менный член прихода" (VIII-25). В целом можно назвать Устав 1988 года попыткой Поместного Собора продолжить традиции Устава Поместного Собора 1917-1918 годов, основной мыслью которого было включение в Устав принципа соборности.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Величаем Тя, Триипостасный Владыко, верою Православною землю Русскую озарившего и святых сродников наших сонм велий в ней прославльшего .

Сегодня, други мои, на Руси День Ангела - день памяти всех святых нашей Русской земли, чьими трудами и скорбями, чьим величием духа мы с вами теперь - православные христиане. Этот день мы отмечаем ежегодно. Но ныне празднование памяти русских святых угодников Божиих особенно величаво еще и тем, что 1000 лет прошло с тех пор, как началось духовное рождение русского народа в Святом Крещении, когда призрел на Русь Господь и вдохнул в нее дух жизни.

Этот 1000-летний юбилей заставляет оглянуться на пройденный путь, на историю и особо оценить событие, которое случилось так давно, но которым по сию пору живет Россия. Этого не могут не признать, не могут не оценить все, независимо от своего мировоззрения и вероисповедания. И единодушно празднуется торжество и религиозное, и национальное, и государственное, и культурное.

"С Крещения Руси вообще можно начинать историю Руси и историю русской культуры", - говорят современные ученые. Именно поэтому весь мир "от восток солнца до запад" отмечает сегодня 1000-летний юбилей Крещения Руси.

"Без Мене не можете творити ничесоже", - сказал Господь (Ин.15: 5). Сколько племен и народов ушли в небытие, а россы, вскормленные благодатью Святого Духа, данного Господом им как дар в Святом Крещении, стали Великой Русью, Россией. Великие ценности дара Божия Русь приняла не формально, но потрудилась, пленивши ум и сердце заповедям Божиим.

"Люби ближнего своего, как самого себя - в этом весь закон и пророки" (ср.: Мф.22: 39-40). Как просто слово Божие, как благо, но сколько жертв и трудов требуется, чтобы воплотить его в жизнь. 1000-летняя история Руси показала всему миру, что только этим можно жить, и только это слово родит к жизни, и вскармливает, и выращивает, и хранит. Хранит и нас Господь, пока мы храним слово жизни - любовь.

А с чего началось, что пережито, как развивалась история, и кто был первым на этом нелегком пути, ведущим по жизни и в Жизнь Вечную? Трудно охватить все, но основное надо вспомнить.

Первый век - Христос, Сын Божий, пришел в мир и в течение всего трех лет Своей жизнью и словом являл миру новые, неслыханные доселе, моральные и духовные ценности. Гимн любви! Любовь - даже до смерти! Любовь - к врагам!

И кто может это услышать, кто может воспринять? Двенадцать человек - двенадцать апостолов, и среди них Андрей Первозванный. Вдумайтесь, только двенадцать человек! Но воистину - Сын Божий явился в мир. Ибо от одного, и притом Умершего и Воскресшего, родилось то, что потрясло и изменило целый мир.

Христос умер и воскрес, а двенадцать безвестных, неведомых учеников Его пошли в мир и понесли искры новой веры и учения.

К росским племенам дошел самовидец Христа - апостол Андрей. Водрузил на Киевских горах крест и благодатью Святого Духа сказал слово сильное и неложное: "На сих горах воссияет благодать Божия".

Апостол Андрей сказал слово - семя посеял. Но сколько времени трудился Господь, чтобы семя прозябло, трудился Сам, неведомо и незримо, во мраке языческого жестокого мира, среди избранных людей. Об этом молчит история. Мы же видим, как лишь в Х веке вдруг, как всплеск, является миру - опять первый - равноапостольный князь Владимир.

Теперь мы говорим, что он святой, и теперь на Киевских горах стоит памятник ему. С крестом в руках, взирает и на плоды своих трудов. Теперь он святой! Но тогда, 1000 лет назад, - князь-язычник, достигший в жизни предела всех земных наслаждений, безудержный и грубый во всем, сын ада, если мерить христианскими понятиями. Словно он один вобрал в себя все прошлое Руси. Его восхождение к вершинам власти связано с убийством родного брата. Как бы мог он сам перевоплотиться в нового человека?

Но достиг его Христос. И он не стал советоваться со своей разнузданной плотью, но повернулся ко Христу и отдал Ему сердце, и всех своих позвал за собой. Жестко и решительно слово князя: "Кто не придет креститься, тот не друг мне". И пошли верные за своим князем, поверив его избранию, поняв разницу между Перуном-богом, требовавшим кровавых жертв, и Христом - Богом любви ко всем людям.

Разумеется, человеческая природа сразу не могла измениться. Люди оставались людьми со всеми присущими им достоинствами и недостатками, но заповеди Божии уже звучали в них и связывали грех, еще живущий в сердцах, и вели к нравственному возрождению.

Русь приняла путь Креста, путь разрыва со всем дурным, со всем тем, что привязывает к земле. А живой пример князя Владимира, в котором все увидели чудо преображения великого грешника в праведника, призвал к жизни целый великий народ. И святой князь Владимир, прославленный этим чудом, стоит у истоков христианской Руси.

И по сей день завещание святого князя своим детям, а значит и нам, ведет по жизни и в Жизнь Вечную. Только приими, только живи им, только поверь, тем более, что все уже подтверждено самой прожитой 1000-летней жизнью.

Нам говорит святой креститель Руси: "Мы, люди, грешны и смертны, и если кто сотворит нам зло, то мы хотим его поглотить и скорее пролить кровь его. А Господь наш, владея и жизнью и смертью, согрешения наши превыше голов наших терпит всю жизнь… Как отец, чадо любя, бьет его и опять привлекает к себе, также и Господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею".

Владимир Красное Солнышко - так назвал русский народ своего духовного родоначальника. И в этой оценке все: и признание, и благодарность за дарованное тепло, за радость и саму жизнь.

В Х веке от угодника Божия и государственного мужа началась новая Русь, новый народ, новый путь, новая культура. И если мы теперь проследим жизнь русского народа от Святого Крещения и доныне, то увидим, что шла Русь путем, который определил ей дух и пример ее крестителя.

Поколение за поколением рождалось на Русской земле и, вставая перед выбором одного из двух царств, избирало Царство Небесное. И жило им, и уходило, оставляя потомству уроки своего жизненного пути в святых своих. Ничто так не может увлекать и одушевлять, как наглядный пример, и ни от кого нельзя так легко и радостно научиться жить по-христиански, как от того, кто сам искренне и радостно работает Христу.

Угодники Божии, молитвенники земли Русской - сколько их? Им несть числа во всей истории Руси; явленные и неявленные - множество святых мужей, жен, святителей, чудотворцев, князей, монахов… Разные свойства русской религиозности являют они, но роднит их то, что все они напоены одним духом - духом святой веры и церковного благочестия, Духом Христовым.

Святые Владимир, Борис и Глеб. XVI в.
Государственная Третьяковская галерея

Исторические течения русской жизни были разными: были колебания, были застои, были и остановки. Река русской народной жизни, рождающая святых, текла в заданном направлении, но иногда быстро и плодотворно, иногда медленно, иногда же так тихо, что трудно было установить - течет она вперед или вспять. И вот теперь, через 1000 лет, можно обозначить основные периоды русской религиозной истории от святого князя Владимира до сего дня. Их шесть, и седьмой приближается. И как-то само напрашивается сравнение этих семи периодов с семью Святыми Таинствами Церкви.

Первый период - Владимирский - соответствует Тайне Святого Крещения. Он короток, но необычайно знаменателен, вследствие коренного переворота в жизни и сознании народа, вследствие устремления к новой цели. Рождение от воды и Духа. Тогда появляются первые святые - наставники истинной веры и наши ходатаи ко Владыке.

Плоды, достойные святости отца - два сына святого князя Владимира - первые мученики и блаженные страстотерпцы Борис и Глеб. Послушайте, о други мои, посмотрите, как идет на крест подвигом веры сын великого князя - Борис: "Сердце мое горит, душа мне разум мутит, к кому обратиться и к кому направить горькую эту печаль, к брату ли, что был мне вместо отца. Но думаю, что теперь он предается суете мирской и об убийстве моем помышляет. Если он на убийство мое решится, то мученик буду я перед Богом, так как я не воспротивлюсь, ибо писано: Господь гордым противится, смиренным же дает благодать…" - так готовится принять смерть проповедник христианского незлобия.

Второй период следует за первым и продолжается до монгольского ига. Он соответствует Святой Тайне Миропомазания. В этот период, когда народ мужает, лечится от остатков язычества, утверждаясь в религии Креста, должно было совершиться перерождение каждой отдельной русской души и на каждую душу нужно было наложить печать Царства Небесного. А Миропомазание как Таинство означает утверждение в вере печатью дара Духа Святого.

"Проповедует Православие и паче трубы вопиет священная и великая Лавра от преподобного Антония начало приемшая". Сколько достопамятных деяний и примеров дают они, Божии угодники - монахи. Среди них и летописцы, и художники, и безмездные целители - врачи душ и телес.

Третий период соответствует Тайне Святого Покаяния - ибо в рабстве, в слезах и горе, под властью монголов протекает он. Было необходимо накопившиеся за время свободы грехи сдунуть с души народа суровым ветром рабства. И этот трудный период направлен на достижение главной цели - очищение духа от всего земного и избрание Царства Небесного.

В это время тоже дарует Господь чудных житием и разумом мужей, послушания рачителей, сонм святителей - Петра, Алексия, Иону, Филиппа, собор преподобных и множество других. Недостанет времени, чтобы перечислить всех явленных на Руси святых в этот прискорбный период.

Четвертый период - от свержения монгольского ига и до царя Петра. Освобождение началось Куликовской битвой, где явил величие духа благоверный воин - князь Димитрий Донской. Любовь народная к нему и благодарная память, пронесенная через века, объявили его святым. Этот блестящий период свободы соответствует Святой Тайне Брака.

Душа народная, очищенная страданием, обручается и всецело предается своему Небесному Жениху. На Русской земле неразрывно царствует Христос, и Русская земля украшается бесчисленными святыми. Это время брачного пира - соединения народа с Богом. В эти века более ста пятидесяти новых святых встают перед Престолом Божиим за свой народ. И среди них преподобные, епископы, князья, Христа ради юродивые, строители, миссионеры, богоносные отцы - это пир веры.

Пятый период соответствует Святой Тайне Елеосвящения. Исторически он начинается от царя Петра и продолжается до первой мировой войны. Это синодальный период, в течение которого русская интеллигенция разлагается и колеблется, уходит из России на Запад и приносит оттуда вместо былых своих добродетелей чуждые заблуждения.

Число забывших Бога и избравших кумиром царство земное лихорадочно растет. Идолы, сокрушенные святым князем Владимиром, оживают в душах колеблющихся. И река русской религиозной жизни замедляет свое течение.

Шестой период - от первой мировой войны и доныне. Этот период соответствует Святой Тайне Причащения. Никогда русский народ - "малое стадо" - так искренне не соединялся с возлюбленным ему Христом, как теперь, когда неверующие попирают святыню, когда князю мира сего попущено до времени опять явить свою силу и власть. И мрачный злой дух напрягается, но народ русский причащается и особенно омывается страданием подвига жизни крестной, еще теснее соединяющей его со Христом.

И даст Господь в седьмой период восполнить сосуды веры христианской и Сам освятит русский народ Своею благодатию, которая даст силы во имя Сына Божия снова и снова свободно избирать людям Царство Божие - Царство Небесное - целью жизни на земле.

И будет соответствовать этот период Святой Тайне Рукоположения. И станет русский народ священным народом, утренней звездой между народами.

Но, други мои, когда бы ни жили мы, во все времена бесценно благо спасения души человеческой. И только это является целью жизни человека, и только о спасении бесценной души печется Господь. В самые трудные периоды жизни мы в изумлении видим, как сила Божия в нашей немощи совершается, и преклоняемся мы перед Божиим величием и чудом, явленным в Промысле Божием.

Не будем далеко ходить за примерами. В 1917 году, когда в предсмертной агонии кончался многовековой уклад русской жизни и в муках рождения появилось неведомое, когда все сокрушалось вокруг, Господь ставит Свою земную Церковь на прочный фундамент Патриаршества.

Всмотритесь - ведь это чудо и дело рук Божиих! Церковь земная и Церковь Небесная - это тело Христово, и не могут они не сострадать скорби и не сорадоваться радости того или иного его члена, и не может Церковь Небесная, Торжествующая и ликующая, не принимать участия в другой ее части, живущей еще исповеданием и часто страданием. Потому и появляются в Церкви земной посланцы небесные - новые святые, новые молитвенники и новые чудотворцы, дающие нам свою духовную энергию и силу. Даровал Господь России новых ходатаев, исполненных Божией благодати. В разное время они жили и разными дорогами шли по пути Божию в Царство Небесное, но так ярко горели сердца их любовью к Богу, что свет этот не угас во времени, но достиг и нас, и нам светит теперь на нашем пути к Богу. Ибо делом явили они истинность и достоверность силы своих молитв, своей верности даже до смерти, своих дел в служении Богу, Церкви, людям…

Милостив Господь: чтобы не смущались сердца наши никакими трудностями жизни, чтобы видели мы, что не оставил Господь Свою Церковь и нас, ее детей, чтобы насыщались мы плодами ее, вдохновлялись примерами жизни и высоких подвигов тех, кто уже достиг вожделенного Небесного Царства и ликует со Ангелами.

Угодники Божии, святые русские, явленные и неявленные, но ведомые Богу, они с нами, они рядом всегда, они зовут нас: "Учитесь, молитесь, просите" - и примет нас Господь, и примут нас они как собратьев, как друзей, в житницу Христову для вечной радости.

Будем просить у Господа благословения, а у всех русских святых - молитв на вступление во второе тысячелетие, чтобы не оскудела на Руси Православная вера во всей чистоте, чтобы не забыли ни мы, ни наши потомки Божиих заповедей и заветов. И еще будем благодарить Господа за ушедшее в вечность тысячелетие.

"Христос воцарися, Христос прославися. Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя, и не едино же слово довольно будет к пению чудес Твоих!"

Боже наш, слава Тебе за все и за вся во веки веков! Аминь.

Первая публикация этой статьи появилась примерно за год до празднования 1000-летия крещения Руси, в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом, в августе месяце.

Обычно накануне подобных знаменательных дат (800-летие Москвы, 100-летие Ленина) вся советская периодика наводнялась материалами на соответствующую тему. По случаю же предстоящего тысячелетия царило поразительное молчание, только “Комсомольская правда”, пообещав читателям окончательно разгромить церковников к этой дате, начала цикл некомпетентных, невнятного содержания атеистических статей, которые, однако, совсем не касались тысячелетия.

Крещение Руси - тысячелетие!

Академик Б.В. Раушенбах

Молчали крупнейшие писатели страны, молчали ученые-гуманитарии, молчали деятели культуры. Именно в этот момент автору тогда еще не написанной статьи позвонили из редакции журнала “Коммунист” и попросили “откликнуться” на стратегическую оборонную инициативу президента США Рейгана - СОИ, которая будоражила умы политиков и государственных мужей и вызвала своим появлением новый всплеск идеологической борьбы.

К тому моменту Борис Викторович уже написал несколько статей по поводу СОИ, поэтому с некоторой досадой ответил сотруднику “Коммуниста”: “Какая все это ерунда, разве это важно? Вот наступает тысячелетие , а вы, странные люди, ничего об этом не пишете!” “А вы что, можете написать? - после секундного замешательства спросил журналист. - Мы пытаемся найти автора и - безуспешно”. - “Конечно, могу…”

И статья, которую вы прочтете ниже, была заказана. Причем не просто так (не те тогда были времена!), а автор поставил условие, что прежде изложит на редколлегии, что и как собирается писать, и если встретит поддержку, то согласен взяться за работу. Надо сказать, что в те годы и редакция журнала “Коммунист”, правоверного и вполне официозного органа партийной печати, распадалась на прогрессивную часть, куда входил главный редактор Биккенин, и реакционную - весьма стойкую. Так что предусмотрительность автора будущей статьи, кстати, задуманной очень остро, была нелишней. Реакционная часть делала все, чтобы статья не была опубликована, поэтому процесс ее прохождения был трудным.

Материал был “положен на бумагу” буквально за три-четыре дня. Года за два до описываемых событий академик-ракетчик Раушенбах, по выражению его домашних, “опять занялся чепухой”: увлекся историей Древней Руси, Киевской Руси и с утра до ночи читал огромные, толстые тома всех современных авторов, трактующих эту тему, читал даже в подлиннике, на древнерусском, “Слово о законе и благодати” митрополита Илариона.

Никаких далеко идущих планов не было, просто академику было это интересно, стало еще одним его пристрастием, как иконы, которыми Борис Викторович уже всерьез тогда занимался. Поэтому материала для статьи, заказанной “Коммунистом”, у него оказалось предостаточно, статья была написана мгновенно, и в редакции ее пустили, вопреки существующим правилам, без очереди, “растолкав” слегка других авторов, и поставили в двенадцатый номер августа 1987 года (“Коммунист” выходил раз в три недели и имел восемнадцать номеров в год).

Конечно, автор захотел купить несколько экземпляров журнала с собственной статьей и отправился к газетному киоску, где всегда на выбор лежали разные номера “Коммуниста”. Этого номера не оказалось. Не оказалось его и в других киосках. Пришлось звонить в редакцию, и сотрудник со смехом уверил автора, что проблемы нет, “мы ходим обедать в столовую ЦК, там “Коммуниста” сколько угодно, я вам куплю десять экземпляров, чтобы вы могли дарить друзьям…” В столовой ЦК двенадцатого номера “Коммуниста” не было: появление скандальной статьи известного академика в главном партийном печатном органе вызвало настоящий бум, журнал моментально расхватали. Пришлось автору довольствоваться единственным экземпляром, который уступил ему один из работников редакции.

После публикации в редакции “Коммуниста” раздавались возмущенные звонки атеистов, но вступать в полемику с Раушенбахом на страницах журнала никто не захотел: возразить было нечего, полемизировать невозможно, потому что в статье приводились неоспоримые факты.

Осенью того же года Борис Викторович прилетел из Праги, где был в командировке, в Стокгольм как член советской делегации, принимающей участие в заседаниях по защите мира. Уровень участников был довольно высок - бывшие министры, бывшие премьеры, - поэтому отель, где проходили заседания, был окружен автоматчиками; уже тогда Швеция боялась террористических актов и принимала все меры, чтобы обезопасить своих гостей.

В аэропорту опоздавшего академика встретил сотрудник советского посольства в Стокгольме и по дороге в отель сказал: “Я должен передать вам благодарность посла”. - “За что?” - “За вашу статью в “Коммунисте”. К нам в посольство беспрерывно обращаются с вопросом, что такое 1000-летие крещения Руси, а мы не знаем, что ответить. Когда появилась ваша статья, мы перевели ее на шведский и раздаем всем интересующимся”.

Статья была издана на многих языках и опубликована во всем мире, включая публикацию “Курьера ЮНЕСКО”. В 1988 году, сам того не желая, академик Раушенбах стал “самым крупным специалистом” по этому вопросу, хотя без улыбки об этом до сих пор говорить не может. Тем не менее, когда ЮНЕСКО праздновала в Париже 1000-летие крещения Руси - а это было официальное празднество, - в советскую делегацию наряду с митрополитом Ювеналием был включен Б. В. Раушенбах, который и выступил на торжествах с докладом.

В Советском Союзе праздник по этому поводу проводился почти на государственном уровне: с торжественным заседанием и концертом в Большом театре СССР, в присутствии московского бомонда и представителей различных религиозных конфессий. М.С.Горбачев, тогда генеральный секретарь Коммунистической партии, не мог прийти на эти торжества, присутствовала Раиса Максимовна как представитель Фонда культуры, возглавляемого академиком Лихачевым. А раз присутствовала “первая леди” страны, то все понимали, что таким образом присутствует сам Михаил Сергеевич, который не может появиться физически только по протокольным соображениям.

По словам Бориса Викторовича, вся эта ситуация была довольно комичной, но характерной для того времени; она показывала, насколько неожиданным и нужным было появление подобной статьи, какой это был мощный прорыв сквозь заслон официальщины, давший ход другим подобным статьям, которые шли уже сравнительно легко. А ведь в “Тысячелетии…” не было никакого “ниспровержения основ”, автор даже ссылался на Энгельса, чтобы уверить атеистов, что он-то как раз марксист, не марксисты - они.

Сегодняшнее переиздание этой статьи интересно как первый не атеистический голос, который раздался среди полного молчания в канун великой даты русской истории.

* * *

Тысячу лет назад, в 988 году, в “сонме” европейских христианских государств появилась Киевская Русь. Понятен интерес, проявляемый к этому событию и у нас в стране, и далеко за ее пределами.

Чтобы заново осмыслить, что и как происходило в те далекие века в Киевской Руси, полезно вспомнить слова Фридриха Энгельса, сказанные, правда, по поводу более поздней эпохи - Возрождения: “Это было время, которое французы правильно назвали Ренессансом, протестантская же Европа односторонне и ограниченно - Реформацией”.

Из высказывания Энгельса видно, что судить о событиях такого масштаба, принимая во внимание один только религиозный компонент, - значит, судить “односторонне и ограниченно”. К сожалению, некоторые представители научного атеизма занимают позицию, противоречащую глубокой мысли Энгельса. Выискивая лишь “темные стороны” происшедшего 10 веков назад события, невозможно в полной мере оценить его сложность и противоречивость, его объективный смысл и значение.

Всячески подчеркивают, например, насильственный характер крещения. История распространения христианской религии в самом деле дает для этого определенные поводы. Взять хотя бы так называемое крещение языческих племен Прибалтики крестоносцами. Здесь действовали просто: выступало рыцарское войско, разбивало отряды сопротивлявшихся, захватывало земли, возводило на них свои замки, превращало свободное население в крепостных и придавало этому разбою “приличный” вид, крестив оставшихся в живых. Однако очевидно, что дело здесь было вовсе не в крещении, а в захвате земель. Аналогично крестили аборигенов испанцы в Америке. Но ничего подобного не было на Руси, где события развивались иначе и в противоположном, если можно так выразиться, направлении (об этом ниже).

То, что произошло в конце Х века в Древней Руси, было выдающимся событием в истории нашей Родины. осуществил смелую государственную реформу, имевшую далеко идущие последствия. Я бы сравнил ее с реформой . Как и во времена Петра, тогда нужен был рывок в развитии страны, усвоение высших достижений передовых стран той эпохи. Владимир преследовал цель встать вровень с развитыми феодальными монархиями. Для этого надо было решиться на энергичное проведение феодальной реформы и связанные с ней глубокие преобразования. Именно эту реформу “односторонне и ограниченно” называют нередко крещением Руси.

(Во избежание недоразумений в самом начале подчеркну, что о феодальном характере реформ, государства, древнерусского общества в целом я говорю, пользуясь современными понятиями и отнюдь не желая представить Владимира кем-то вроде сознательного “теоретика феодализма”. Он выражал объективные потребности общественного развития, которые обусловили его естественное стремление создать государство, ни в чем не уступающее известным ему монархиям, и в том числе Византии.)

Чтобы лучше понять процессы, определявшие жизнь наших предков в те далекие века, необходимо хотя бы вкратце вспомнить события предшествовавшего столетия. Первоначально разрозненные славянские племена временами объединялись и вели военные действия с соседями, тревожа иногда и окраины Византийской империи. В середине IX века состоялся первый большой поход на Византию, связываемый летописью с именем киевского князя Аскольда. Это был период, когда шло разложение патриархального общинного строя, зарождались феодальные отношения.

Они имели тогда примитивную форму - осенью и зимой дружина с князем ходила по своей территории, собирала дань; феодального землевладения еще не существовало. Весной избытки собранного (меха, воск и т.п.) отправляли по Днепру в Византию и даже в более отдаленные страны Востока. Оттуда привозили изделия, которых на Руси не производили. Аскольд осадил Константинополь, взял большой выкуп и заключил с Византией договор, вероятно содержавший какие-то выгоды для русской знати, Византия впервые столкнулась с нарождавшимся государством. Это были уже не просто “варвары”, грабившие пограничные провинции, а нечто более серьезное.

В конце IX века пришедший из Новгорода Олег захватил Киев и объединил северную и южную Русь (Новгород и Киев). Возникли контуры будущего древнерусского государства. Еще непрочное объединение Руси в одно целое поддерживалось постоянными боевыми действиями против непокорных племен. Новый удачный поход на Византию завершился заключением выгодного русским договора и обеспечением ежегодной дани (платы за ненападение).

Со смертью Олега (начало Х века) сразу выявилась непрочность объединения славянских племен - их союз распалcя. Восстанавливать его силою оружия пришлось Игорю. Он был убит в одном из походов на древлян за противоречившей обычаям повторной данью. Последовала жестокая месть древлянам со стороны его жены Ольги, ставшей правительницей при малолетнем сыне Святославе. Печальный опыт заставил Ольгу упорядочить получаемые от союзных племен дань и их повинности. Это был новый шаг к регламентированному законами феодальному государству.

Придя к власти, Святослав направил свою энергию против внешних врагов нарождавшегося государства. Разгромив Хазарский каганат, войско Святослава дошло до Северного Кавказа. Победами (хотя и не всегда) сопровождался и его поход против Византии. Возвращаясь обратно, Святослав погиб в сражении с печенегами, которых византийцы предупредили о маршруте его дружины. Но потенциальные враги русских на востоке и на западе были нейтрализованы.

Междоусобная борьба братьев после смерти Святослава привела в 980 году к власти его сына Владимира. Каково было наследство, доставшееся Владимиру от его предшественников? Коротко говоря, он оказался во главе непрочного объединения славянских племен, стабильность которого требовала постоянного применения (или, по крайней мере, постоянной угрозы применения) военной силы. Чтобы укрепить это объединение, молодой князь принял два важных решения. Во-первых, он обосновался в Киеве, чтобы не оставлять управления своею державой на многие месяцы или годы (такова была длительность военных экспедиций его предшественников). Во-вторых, он постарался, выражаясь сегодняшним языком, идейно объединить союзные славянские племена с помощью общей для всех религии.

Переход к оседлой жизни в столице был серьезным шагом в направлении феодализации государства: в современных Владимиру королевствах монархи в основном управляли своими странами из столиц. Эту сторону деятельности Владимира счел нужным особенно выделить К.Маркс. Он писал, что до Владимира страной правили князья-завоеватели, которые смотрели на Россию лишь как на стоянку, от которой надо было двигаться дальше.

Например, Святослав собирался перенести столицу на Дунай, приблизив ее к местам боевых действий собственной дружины. Об этом же повествуют и летописи: до Владимира князья думали “о ратех”, а он - “о строи землянем… и о уставе земляном”. Это не значит, конечно, что Владимир не совершал военных походов. Но он никогда не оставался на завоеванных землях, а всегда возвращался в Киев. Его походы не были самоцелью, они обусловливались нуждами государства.

Обосновавшись в Киеве, Владимир приступил к строительству оборонительных сооружении на востоке от него, подтверждая этим, что он собирается пребывать в столице постоянно и защищать ее от кочевников. Спокойная и уверенная жизнь в городе тоже была важной предпосылкой успеха глубоких государственных реформ.

Вторую проблему - объединение союзных племен - он поначалу пытался решить путем “уравнивания в правах” всех основных племенных богов (а значит, и влиятельных жреческих групп). Любой приехавший издалека мог видеть, что в столице почитаются не только свои, киевские, боги, но и бог его племени. Так в Киеве возник пантеон шести языческих богов, остатки которого уже в наше время обнаружили археологи. Согласно другой точке зрения, в пантеоне были представлены боги, символизировавшие основные элементы древней картины мира славян - небо, землю, солнце и т.п. Возглавлял эту группу великокняжеский бог Перун. Но и в таком случае пантеон имел общеславянский, объединяющий характер.

Хотя мы и не располагаем сегодня прямыми доказательствами, однако не подлежит сомнению, что эти меры князя Владимира укрепили древнерусское государство. Но вскоре выяснилось, что дорога, по которой он столь успешно двинулся вперед, на самом деле вела в тупик. Тому были две серьезные причины. Во-первых, языческая религия и после нововведений Владимира предполагала все же старый образ жизни. Она была уместна для патриархального строя, но серьезно тормозила формирование новых производственных отношений зарождавшегося феодализма. Нужны были новое право, новые обычаи, новое общественное сознание, новые оценки событий. Старое язычество этого дать не могло. А “это” лежало, по существу, готовым в Византии.

Вторая причина заключалась в том, что Киевская Русь не могла стать в один ряд с передовыми странами Европы и Востока, не могла выйти, говоря нынешним языком, “на уровень мировых стандартов”, не заимствовав у них ремесел, строительной техники, науки, культуры и многого другого. (Так, позднее Петру понадобился опыт Западной Европы.) Все это тоже можно было взять в Византии.

Почему Византия? Решая, какую (или какие) из существовавших тогда стран принять за образец, Владимир мог ориентироваться также на мусульманский Восток и католический Запад. Но предпочтение было им отдано православной Византии. (Формальное разделение некогда единой церкви на православную и католическую произошло лишь в 1054 году, фактически же они стали независимыми намного раньше. Это и позволяет нам пользоваться принятой здесь терминологией.)

В немалой мере выбор Владимира был обусловлен исторически, но в такой же - его государственной мудростью. С Византией уже сложились достаточно тесные экономические отношения: она была близко расположена (родственная Руси Болгария приняла христианство примерно за 100 лет до Киевской Руси). Этому в большой степени способствовала деятельность , создавших славянскую письменность и проповедовавших христианство на славянском языке. В наши дни славянские народы справедливо чествуют их как выдающихся просветителей (в Болгарии посвященный их памяти день отмечается как всенародный праздник просвещения).

Таким образом, на решение Владимира могло повлиять и то, что в православной церкви в отличие от католической богослужение можно было вести на понятном языке (в Х-Х1 вв. болгарский язык практически не отличался от русского). Нелишне заметить, что в ту эпоху Византия была еще в расцвете; там не умерла античная традиция - в ее школах изучали Гомера и других классиков древности, в философских диспутах продолжали жить Платон и Аристотель… Византийский вариант христианства отвечал нуждам рождающегося феодального общества и поэтому вполне соответствовал замыслам Владимира. Одновременно решалась и задача единого культа для всех племен Древней Руси.

Ни Русь, ни Византия не расценивали предстоящее крещение как чисто религиозный акт. Если ограничиться несколько упрощенной и предельно краткой характеристикой, то точка зрения Византии сводилась к следующему: поскольку Русь обращалась в православную веру, а православную церковь возглавляли византийский патриарх и император, то Русь автоматически становилась вассалом Византии. Однако растущее и уже довольно мощное древнерусское государство, неоднократно успешно воевавшее с Византией, отнюдь не желало для себя подобной роли.

Точка зрения Владимира и его окружения была иной. Крещение и связанное с этим заимствование византийской культуры и техники вовсе не должно было лишить Русь ее самостоятельности. По мысли князя, Русь превращалась бы в дружественное Византии, но вполне суверенное государство. Как друг Византии, оно оказывало бы ей, если необходимо, военную помощь. При столь существенном расхождении во взглядах на последствия крещения оно было, по меньшей мере, сильно затруднено.

Но судьба оказалась благосклонной к замыслам Владимира. В 986 году византийский император Василий II потерпел жестокое поражение в войне и едва спасся, а в 987 году к Константинополю подошел с войском взбунтовавшийся византийский военачальник Варда Фока и объявил себя императором. В этом безвыходном положении Василий II просит помощи у киевского князя Владимира. Тот согласен предоставить военную помощь и тем самым сохранить трон Василия II, но выдвигает жесткие условия: крещение Руси происходит, образно говоря, “по киевскому сценарию”; Владимир получает в жены сестру императора и тем самым становится “своим” среди верховных правителей Европы.

Император вынужден согласиться. То была большая дипломатическая победа Владимира. Княжеское войско (6 тысяч воинов) помогло разбить Фоку, и Василий II остается на престоле.

Наступает 988 год, а с ним начинается и крещение Руси, однако Василий II нарушает данное им слово - приезд его сестры Анны в Киев задерживается. Владимир действует решительно: осаждает Корсунь (современный Херсонес в Крыму) - важный опорный пункт Византии на Черном море.

А.К. Толстой, обладавший отменным чувством юмора, так описывает осажденных византийцев:

Увидели греки в заливе суда,
У стен уж дружина толпится,
Пошли толковать и туда и сюда:
“Настала, как есть, христианам беда,
Приехал Владимир креститься!”

Корсунь капитулирует, Владимир грозится перенести военные действия на территорию Византии. Теперь вынужден капитулировать и Василий II. Судьбу Анны оплакивают в Константинополе целую неделю, и нетрудно вообразить, с какими мыслями отправляется она после этого к Владимиру.

Любители порассуждать о “насильственном крещении” могут на этом примере убедиться, что насилие действительно имело место. Сохраняя интонацию А.К.Толстого, можно иронически сказать, что древнерусское войско, разбив византийцев, заставило их окрестить себя.

Прежде чем обратиться к феодальной реформе, рассмотрим религиозную сторону вопроса. На первый взгляд может показаться, что социальная роль любой религии всегда одинакова, коль скоро все они признают существование некой мистической силы, которая управляет происходящим в мире. В действительности дело, конечно же, обстоит сложнее, религии имеют свою непростую историю, и, в частности, переход Киевской Руси от язычества к христианству следует оценивать положительно, как прогрессивный процесс, переход к “цивилизованной” религии.

Например, обязательным элементом языческого культа многих населявших Европу племен, в том числе и славян, были человеческие жертвоприношения. Они совершались по разным поводам, включая некоторые праздники годового цикла. При похоронах женатого человека убивали его жену, а если он был достаточно состоятельным, то и рабыню, иногда даже нескольких рабынь и рабов. Бывало, что перед сражением в жертву приносили одного из воинов. Известны и жертвоприношения, связанные с благодарственными богослужениями.

Например, после победы Владимира над одним литовским племенем киевское жречество решило ознаменовать победу принесением в жертву юноши и девушки. Летописец так пишет об этом недавнем прошлом: “… и приносили им (т.е. идолам - Б. Р. ) жертвы… и приводили к ним своих сыновей и дочерей… и осквернялась кровью земля Русская”…

Широко практиковались различные магические действа. Мы хорошо знаем существовавший еще недавно пережиток языческого праздника, когда в ночь на Ивана Купалу жгут костры, прыгают через них, водят хороводы. В дохристианские времена подобные праздники заканчивались массовыми оргиями эротически-непристойного характера. Недаром церковь заклеймила их в своей время как “бесовские игрища”.

Естествен вопрос: как шло распространение христианства? Не встречал ли этот процесс сопротивления? Подчеркнем еще раз, что он был внутренним делом Киевской Руси. Преобразования осуществлялись по указанию великого князя и его ближайшего окружения, как бы “правительства”. Внешнего, насильственного напора страна не испытывала. Кроме того, население было знакомо с христианством: уже многие годы в древнерусских городах существовали маленькие христианские общины, появившиеся еще во время княжения Ольги, бабушки Владимира, которая первой из верховных правителей Киевской Руси приняла христианство (если не считать легендарных сведений о крещении Аскольда). Это тоже способствовало утверждению новой религии.

Как и при всяком кардинальном преобразовании, новое, прогрессивное наталкивалось на сопротивление старого, отжившего. Поэтому полезно обсудить, кому это новое было выгодно, а кому нет.

Князь только выигрывал - если раньше он просто был главой племенного союза, то теперь его власть была освящена, “дарована богом”. Ближайшее окружение Владимира не несло никакого имущественного или иного ущерба. То же можно сказать и о дружине. Перед теми, кто занимался торговлей с Византией, реформа открывала новые возможности. Если прежде на торговых площадях заморских стран они были “варварами”, “скифами”, то отныне в Византии и Европе - уважаемыми единоверцами, а на мусульманском Востоке - представителями одной из мировых религий.

Рядовые общинники, пока процесс феодализации еще не набрал силу, тоже особенно не страдали. Рабам христианство обещало свободу. Как известно, в Древней Руси рабство было домашним, рабов не использовали в производстве, но они составляли заметный слой общества. Однако широко распространена была работорговля. Даже сегодня в английском, немецком и французском языках понятие “раб” обозначается словом “славянин”, поскольку рабы-славяне очень ценились на невольничьих рынках. Рабство не свойственно феодализму, и церковь резко выступала против него, особенно против работорговли, когда своих соплеменников продавали “в поганые”.

Кто терял все, так это языческие жрецы. Влиятельное жреческое сословие вдруг становилось никому не нужным. В этих условиях языческое жречество прибегло к двум принципиально разным тактическим приемам: во-первых, “уходу в подполье”, когда на окраинах и в других местах, где это было возможно, продолжалось служение идолам, совершение магических обрядов и т.п.; во-вторых, открытому (даже вооруженному) сопротивлению всей системе реформ Владимира.

Реакция Владимира на эти две тактики была различной. На “подпольных” языческих жрецов почти не обращали внимания, им не мешали, ведь они не представляли опасности для главного - для феодальной реформы. В этом один из корней так называемого двоеверия. Владимир считал, что в результате деятельности христианского духовенства эти элементы язычества постепенно отомрут. При столь масштабных реформах неразумно требовать, чтобы сразу все изменилось. (Ведь и Петр не требовал, чтобы крепостных крестьян одели в голландские костюмы.)

Иной была реакция на сопротивление системе феодальных реформ. Здесь Владимир проявлял твердость, безжалостность и при необходимости применял военную силу. Однако для нас важно, что “огнем и мечом” не просто вводилась новая религия, а создавалось централизованное феодальное государство. (И здесь уместна аналогия с Петром. Он тоже был тверд и безжалостен, когда мешали его реформам. Достаточно вспомнить, что он не пощадил собственного сына - царевича Алексея.)

Процесс христианизации протекал постепенно и, по современным оценкам, в основном занял приблизительно 100 лет. С учетом размеров страны это очень малый срок: крестившимся почти одновременно с Русью Швеции и Норвегии потребовалось на это соответственно 250 и 150 лет.

Государственная реформа Владимира как бы высвободила постепенно накапливавшийся в древнерусском обществе потенциал - началось бурное, стремительное развитие страны, и это показывает, сколь своевременна была реформа.

Приглашенные из Византии мастера строят каменные здания и храмы, расписывают их, украшают фресками, мозаикой, иконами, а рядом с ними работают русские, которые учатся неизвестному ранее мастерству. Уже следующее поколение будет возводить сложные сооружения в русских городах, почти не прибегая к помощи иностранцев. Изменяется и сельское хозяйство - на Руси появляется огородничество.

Прибывшее духовенство не только служит в новых храмах, но и готовит “национальные кадры” для церкви, и, как следствие, распространяются знания и грамотность. Организуются школы, в которые Владимир под плач матерей собирает детей высшего сословия (потом этим методом будет пользоваться и Петр), молодых людей посылает на учебу за рубежи родной страны. Вводится летописание. Как всякое развитое государство, Киевская Русь начинает чеканить золотую монету.

Древняя Русь постепенно становится государством новой, высокой культуры. Не следует, однако, думать, что в языческие времена она не обладала по-своему совершенной культурой. Эта народная языческая культура будет еще долго жить и придаст древнерусскому искусству своеобразные и неповторимые черты. Говоря о новом, я имею в виду главным образом ту массу знаний (от сочинений Аристотеля до способов кладки каменной арки), которая уже тогда стала достоянием мировой культуры.

Странным образом, но летописи почти ничего не сообщают о Владимире после его крещения. Вероятно, их писали приехавшие византийцы, которые, безусловно, хотели видеть иные результаты крещения страны. Владимир не был послушен своим духовным отцам, когда их советы были полезны только Константинополю и расходились с нуждами Киева. Не пришлое духовенство “командовало” Владимиром, а наоборот.

Но если о Владимире молчат летописи, то его восторженно воспевает фольклор, а это высшая оценка, которую мог получить тогда политический деятель. Владимир Красное Солнышко навечно остался в народной памяти. И это не случайно. Во все времена человек хотел, чтобы сегодня было лучше, чем вчера, а завтра - лучше, чем сегодня. Чем выше темп непрерывного улучшения жизни, тем счастливее человек. В период реформ Владимира темп обновления всех сторон жизни древнерусского общества был поистине ошеломляющим. Еще вчера киевлянин с удивлением взирал на чудеса Константинополя, а назавтра видел нечто близкое в Киеве. Это вселяло в его душу гордость за родную страну и уверенность в ее великом будущем.

По меткому определению профессора В.В. Мавродина, в этот период “все окутано дымкой оптимизма, того оптимизма, который был присущ раннему христианству Киевской Руси”. Первоначальное христианство на Руси было радостным, не отрицавшим земных страстей, чуждым монашеского аскетизма. Во времена Владимира на Руси не было своих монахов, не существовало монастырей. Все это довольно естественно.

Чтобы кто-либо ощутил потребность идти в монастырь, он должен был сжиться, лучше всего с детства, с христианскими представлениями и идеалами. А на это нужно время. Кроме того, русские христиане первого поколения считали сам факт крещения столь большим подвигом личного благочестия, что дополнять его подвигами монашеской жизни было необязательно. Из проповедуемых христианством добродетелей наиболее ценилась любовь к ближнему, которая проявлялась, в частности, в практике пиров и милостыни бедным.

Княжеские пиры знало и язычество. Владимир сохранил этот обычай, придав ему новое содержание. Здесь между представителями дружинной и племенной знати свободно обсуждалась “текущая политика”, и это служило сплочению клана феодалов. Что касается милостыни бедным, то на княжеском дворе киевлянин или странник могли бесплатно поесть. По распоряжению Владимира пищу для глубоких стариков и больных развозили по домам. Одним из видов милостыни был и выкуп пленных (рабов) с предоставлением им свободы и средств к существованию.

Со временем, когда феодализм достигнет достаточно полного развития, церковь будет помогать господствующему классу держать угнетенное крестьянство в повиновении. Более того, она сама станет крупнейшим феодалом. Но это все - в будущем, а пока правит Киевской Русью “ласковый князь” - Владимир Красное Солнышко.

Продуманная и энергичная политика Владимира ввела Русь в систему европейских христианских государств. Ее международное положение укрепилось. Русь становилась “ведома и слышима… всеми концы земли”. Карл Маркс назвал эпоху Владимира “кульминационным пунктом готической России”.

Быстрый темп преобразований эпохи Владимира все же не смог обеспечить завершения феодальной реформы при его жизни. Для этого требовалось больше времени, и его дело завершил сын - Ярослав Мудрый. Как сказано в летописи, Владимир вспахал, Ярослав засеял, а мы (то есть следующее поколение) пожинаем плоды. В чем же заключался “посев” Ярослава?

Заняв после тяжелой междоусобной борьбы киевский стол, Ярослав стал не менее энергично, чем его отец, продолжать начатую реформу. Как и отец, он строит укрепления для защиты своих земель, теперь, правда, преимущественно на западе. Так же как и отец, следит за тем, чтобы феодальным преобразованиям ничто не мешало. В этой связи полезно вспомнить так называемое “восстание волхвов”.

В голодном 1024 году на далекой тогда окраине Киевской Руси, в Суздале, вспыхнуло восстание. Казалось, язычники выступили против христиан. Но дело было сложнее - как пишет летописец, восставшие направили свой удар против “старой чади”. Это раскрывает нам суть происходившего. В описываемое время шел процесс расслоения некогда свободной родовой общины. Племенная верхушка - “старая чадь” - занималась экспроприацией общинных земель, постепенно феодализируясь; она собирала дань для князя, конечно не забывая и себя. В голодные годы эти нарождавшиеся феодалы припрятывали съестные припасы, одновременно обогащаясь и закабаляя своих соплеменников. Следовательно, восстание 1024 года - типичное выступление порабощенных против угнетателей, это - прообраз будущих крестьянских восстаний в истории нашей страны.

В этой обстановке из “подполья” вышли волхвы и попытались использовать восстание в своих целях - для восстановления язычества. Восстание было Ярославом подавлено. Интересно отметить, что, пока суздальские волхвы творили свои языческие обряды, Ярослав их не трогал. Он выступил тогда, когда разразилось антикняжеское (лишь по форме антихристианское) восстание. Ему, как и Владимиру, важно было закрепить феодальные реформы.

Ярослав продолжает интенсивную строительную деятельность, явно стремясь сделать Киев не хуже Константинополя. Если Константинополь знаменит своим собором Софии, то величественный Софийский собор возводится и в Киеве; и тут и там городские укрепления украшают Золотые ворота и т.п. Много сил отдал Ярослав и развитию торговли: при нем начали чеканить не только золотые, но и серебряные монеты.

Однако главной заботой Ярослава стало создание собственной, русской интеллигенции (при всей условности применения данного понятия к той эпохе). Эту задачу Владимир не мог решить за недостатком времени. Требовалась не просто грамотность, надо было сделать так, чтобы Киевская Русь не нуждалась в “импорте” греческого или болгарского духовенства, чтобы она имела собственных ученых, писателей, философов, чтобы она могла при необходимости вести идейную борьбу, в частности против имперской идеологии Византии.

В средние века единственным местом, где человека обеспечивали всем необходимым и давали возможность заниматься науками, были монастыри. Они играли роль не только религиозных центров, но и своего рода академии наук и университетов. Здесь писались трактаты на самые разнообразные темы, и воспитывалось новое поколение образованных людей. Князья и цари ездили в монастыри не только для молитвы, но и для совета - ведь нередко тут были самые знающие соотечественники. Неудивительно, что при Ярославе возникает русское монашество, появляются русские монастыри.

Описи ХV-ХVII веков (более ранние погибли) показывают, что большинство книг монастырских библиотек носило не богослужебный, а иной характер. Здесь хранились жития, творения Отцев и Учителей Церкви, летописи, хронографы, различные “хождения” (то есть географические сочинения), философские и военные трактаты, такие классические труды, как “История Иудейской войны” Иосифа Флавия, и т.п. Монах-ученый должен был быть всесторонне образованным. Об этом свидетельствует, например, начало “Повести о Стефане Пермском”, в которой автор - Епифаний Премудрый, монах Троице-Сергиева монастыря (XV век), - принижает, по обычаю того времени, свои таланты:

“Не бывал ведь я в Афинах в юности и не научился у философов ни их хитросплетениям, ни мудрым словам, ни Платоновых, ни Аристотелевых бесед не осилил…” Из этих слов виден идеал монаха-ученого.

В монастырях велось летописание (Нестор), писали сочинения полемического характера (часто с четким политическим подтекстом), переписывали книги (этим монашеским скрипториям мы обязаны тем, что можем читать древние летописи, что до нас дошло “Слово о полку Игореве”), писали иконы (Алипий). Монастырские врачи бескорыстно оказывали медицинскую помощь мирянам. Немаловажно и то, что отсюда выходили собственные русские священнослужители и иерархи, заменявшие приезжих византийцев.

Отношения с Византией то улучшались, то ухудшались. В 1037 году, воспользовавшись тяжелым положением Ярослава в борьбе с печенегами, Византия вынудила князя учредить русскую митрополию во главе с греком. Русская церковь стала формально подчиняться Константинополю. Византия по-прежнему хотела видеть Киевскую Русь своим вассалом. Когда несколько позже между Киевом и Константинополем возник военный конфликт, то византийский историк Михаил Пселл назвал его “восстанием русских”. Не нападением, а восстанием! Он явно не хотел смириться с мыслью о самостоятельности Киевской Руси.

В 1051 году, после смерти митрополита-грека, произошло неслыханное: Ярослав сам (без императора и константинопольского патриарха), “собрав епископы”, впервые ставит митрополитом Илариона - русского священника княжеского села Берестово. Русская церковь вновь укрепляет свою независимость.

Митрополит Иларион был, безусловно, высокоталантливым человеком. Его перу принадлежит замечательный образец древнерусской литературы - “Слово о законе и благодати”. Если судить по заглавию, то можно подумать, будто это классический богословский трактат. Ведь еще апостол Павел в своем “Послании к евреям” ставил вопрос о соотношении Ветхого завета (закона, данного Моисеем) с Новым заветом (благодатью, данной человечеству Христом). Естественно, проблема эта решалась в пользу благодати. Однако в своем произведении Иларион дал новый, политически злободневный поворот классической теме.

Поскольку благодать выше закона, значит, новое нередко выше старого. Но тогда и народы, крестившиеся позже, вовсе не хуже тех, кто принял крещение давно, и притязания Византии на старшинство по отношению к Руси не имеют оснований. Суживая тему и говоря о крещении Руси, Иларион особо подчеркивает, что это не слуга Византии. Крещение произошло по собственному желанию русских, это лишь первый шаг, и русский народ ожидает великое будущее. Еще более суживая тему, Иларион переходит к похвале князю Владимиру - крестителю Руси - и к его политике.

Он указывает, что все страны возносят хвалу своим учителям: Рим - апостолам Петру и Павлу, Азия - Иоанну Богослову, Индия - Фоме, Египет - Марку, нам же христианство принес наш каган (царь) Владимир. Такое сопоставление Владимира с апостолами очень смело и весьма знаменательно. Это дает Илариону основание поднять вопрос о причислении Владимира к лику святых как “нового Константина”.

Император Константин, сделавший много столетий назад христианство государственной религией Римской империи, вводил христианство в стране, где оно фактически уже было распространено. Владимир же-в языческой стране, что много труднее. Поэтому заслуги Владимира выше заслуг Константина. Далее Иларион описывает и хвалит не только “милостыню” Владимира, но и его государственную деятельность, воздает должное его предкам - Святославу и Игорю, то есть хвалит язычников!

Фактически сочинение Илариона было острым идейным оружием в борьбе за независимость Киевской Руси. Это не осталось незамеченным в Византии, и в канонизации Владимира тогда было отказано.

При Ярославе продолжалось распространение грамотности и строительство школ (не только в Киеве). Сохранилось свидетельство об открытии в 1030 году школы на 300 детей в Новгороде, где их “учили книгам”. Учили не только мальчиков, возникали и школы для девушек. Грамотой постепенно овладевали все сословия - об этом говорят находки древних берестяных грамот. Сам Ярослав “книгам прилежа, и почитая е часто в нощи и в дне”, а также “собра писце многы, и прекладаше от грек на словеньское писмо, и списаша книги многы…”. “Велика бо бывает полза от ученья книжного”. Происходил быстрый культурный рост населения Древней Руси.

Цивилизованные государства не могут существовать без писаных законов, и Ярослав создает “Русскую Правду”, а также ряд других письменных уставов. Короче говоря, Ярослав, завершитель реформы Владимира, сделал Киевскую Русь свободно развивающимся раннефеодальным государством, ни в чем не уступавшим другим. Гордость за свою страну, желание независимости от Византии и равенства с нею были близки не только княжескому окружению, но и всему народу.

Спустя несколько десятилетий после смерти Ярослава это докажет игумен Даниил, совершивший путешествие в Палестину и описавший его в своем “Хождении”. Увидя в храме Гроба Господня много кандил (светильников) от разных стран, в том числе и от Византии, но не от Руси, он обратился к королю Балдуину (Палестина была тогда в руках крестоносцев) с просьбой разрешить ему поставить кандило “от всей Русской земли”. Русь нигде не должна была стоять ниже Византии.

Каковы же итоги княжества Владимира и Ярослава? Во-первых, Русь объединилась в единое раннефеодальное государство. Оно было объединено новой, передовой по тому времени культурой, писаными законами, религией. Исчезло старое деление по племенным признакам. Получила окончательное государственное оформление единая древнерусская народность, из которой позже вышли русские, украинцы, белорусы.

Во-вторых, в результате реформ Русь окончательно встала вровень со всем цивилизованным миром. Она не уступала другим странам ни в смысле общественно-экономической формации (феодализм, который продолжал свое развитие), ни в смысле культуры, ремесла, военного дела. Введение христианства, ставшего идеологической основой единой феодальной государственности Древней Руси, сыграло в период раннего средневековья прогрессивную роль.

Стремительный расцвет древнерусского государства произвел огромное впечатление в мире. Западный летописец (Адам из Бремена) называет Киев “украшением Востока” и “соперником Константинополя”. Но может быть, наиболее наглядно международный авторитет Киевской Руси просматривается в династических браках. Если Владимир добыл себе “достойную жену” силой оружия, то в период княжения Ярослава наблюдается совершенно иная картина.

Сам он женат на дочери короля Швеции, его сестра - королева Польши, три дочери - соответственно королевы Венгрии, Норвегии и Франции, сын женат на сестре короля Польши, внук - на дочери короля Англии, внучка - жена германского короля и императора Священной Римской империи Генриха IV. Это ли не признак международного авторитета древнерусского государства как передовой и мощной державы? Она возникла из конгломерата “варварских” племен на глазах изумленной Европы за время жизни двух поколений. Вот как Владимир “вспахал”, а Ярослав “засеял”!

Сегодня мы имеем все основания гордиться сделанным нашими великими предками и с благодарностью вспомнить их самоотверженный труд. То, что произошло тысячу лет назад (как и всякая дата подобного рода, она, конечно, условна), было значительным шагом вперед на длинном пути истории.