Жанр дружеского послания в лирике пушкина. Теория литературы

Уважаемый Григорий Давидович!

Я понимаю, что наша переписка вряд ли обогатит мировую сокровищницу эпистолярного наследия. Да и нашу собственную небольшую сокровищницу, поскольку переписка наша сугубо односторонняя (отнюдь не в укор Вам - просто исторически так сложилось), да и состоит всего, увы, из двух писем. Так что если и искать в ней какие достоинства, то только в обсуждаемом в них предмете. А и то - оба письма, и первое и вот это, возникающее прямо на наших глазах, были посвящены появлению на свет двух Ваших литературных опусов и моей моментальной реакции на них. Хочу особо подчеркнуть - именно моментальной. То есть акт прочтения обоих занимал у меня ровно то количество времени, которое требуется физической способности нормально развитого мужского организма в возрасте за 60 лет в относительно здравом уме, чтобы одолеть текст размером с небольшую повесть. То есть, говоря проще, я прочитывал разом, за один присест. И, должен заметить, что приятная необходимость и сопутствующее любопытство вполне совпадали с искренним интересом и прямой вовлеченностью в предложенный Вами к прочтению текст.

В первом письме по поводу первого произведения я подробно остановился на всех имманентных и привходящих мотивах, сопровождавших процесс как самого чтения, так и переживания его и рефлексии по поводу оного. Так что вряд ли стоит повторяться, разве только для небольших сравнительных параллелей и отсылок.

Прежде всего - об инерции ожидания. Естественно, после первой книги и вышедшего к ней дополнения естественно было предполагать следующую рукопись стилистическим, жестовым и содержательным продолжением. И это не зазорно, это вполне естественно. Это в практике многих литераторов и художников (о последних не мне Вам рассказывать) - держаться принятой манеры и исчерпывать прием, тему, миф до мыслимого и немыслимого конца. Есть даже глубокий смысл и обаяние мужества, терпения и неизменности на фоне легкомысленно переменных мод и прочих легковесных занятий. Естественно, результат и реакция окружения зависит от мощности этих самых исчерпываемых приемов, тем и мифов. Ну, это ладно, это так. Это общие рассуждения, не имеющие прямого отношения к Вашему новому писанию . Однако все-таки мы с вами люди ведь рассуждающие.

Теперь коротко о самом сочинении. Должен сразу оговориться, я не литературовед, не критик, мне с трудом дается конкретный анализ текстов и всяких там деталей. Я как раз всё больше об упомянутом общем и необязательном. Так вот. Первая книга была написана в жанре если не вполне ожидаемом, то вполне понятном и естественно вытекающем из опыта художника, пытающегося как-то осмыслить и артикулировать весь опыт художнической жизни, не вмещающийся в произведения самого изобразительного искусства. Ну, поскольку за ней стояли опыт и имя вполне известное и легитимированное. Во всяком случае, ее, вполне естественно, можно было воспринять и так. И даже только так. И, в принципе, этого немало и вполне даже достаточно как для составляющей одного общего композитного имени-мифа Артиста. Вот такое вот долгое вступительно-оправдательное объяснение, для того чтобы перейти к маленькой конкретно изъяснительной части, касающейся второго Вашего сочинения. И это было бы вполне смешно и нелепо, пиши я данное послание не в качестве личного обращения к Вам с побочной целью еще и поболтать и попутно выявить не могущий нигде, кроме как здесь, найти реализацию как бы теоретизирующий собственный комплекс, а в качестве некоего исследования или рецензии, предназначенной холодному изданию и читателю, не отягощенным никакими иными побочными потребностями и желаниями, кроме как можно быстрее избавиться от необходимости во что-то вчитываться и вникать. Вот такой вот длинный пассаж, уж извините .

Так вот, все-таки возвращаясь конкретно к самому сочинению и переходя уже почти на телеграфный язык простых сообщений и прямых высказываний. Сразу же замечу и попытаюсь хоть как-то внятно хоть для себя самого сразу же объяснить то, что требует объяснения и квалификации для самого себя в процессе чтения (ну, чтобы найти правильный модус и интонацию этого чтения). Я про бросающуюся в глаза саму форму повествования. Строфика, драматургия взаимоотношения длинных интонационных и повествовательных периодов и переносов, обрывы строки - все это, не вполне укладываясь в традиционную манеру стихосложения (даже свободного), в то же самое время вполне внятно противостоит подаче прозаического текста, оставаясь в прямо для того и обозначенной и обозванной зоне просто текста. То есть если в стихотворении единицей является слово в его интенции стать осмысленным предложением, то в прозе единицей является предложение в его интенции стать развернутым повествованием. В Вашем же писании строфика заставляет обращать внимание на отдельные слова, в то же самое время интенция всего текста - быть развернутым повествованием. Это вполне могло бы называться и поэмой, если бы приемы версификации вступали в активное драматургическое взаимодействие с повествовательной интонацией, создавая беспрерывное мерцание, вызывая заслуженное удивление: “Надо же, в такие короткие строфы да еще с рифмой и что-то вполне разумное может уложиться”. В Вашем тексте подобных сомнений нет. Он мерцает не между версификационными приемами и осмысленностью содержания, но между принципиальной презентацией и перцепцией прозы и поэзии. То есть, как и говорилось выше, - текст. Надеюсь, понятно. Особенно это актуально в пределах российского стихосложения с его сохраняющимися до сих пор атавистическими (что вовсе не значит - плохо) вторичными половыми признаками стиха в виде упомянутых рифм и метра .

Претерпела значительные перемены относительно Вашей первой книги и поза лица автора внутри повествования. Она, или, если хотите, он, автор, постоянно меняет возраст, обличье, персонажность - все, разве что не гендер. И эта драматургия, может быть, и есть самая интересная и интригующая внутри текста. Характеры же героев, во многом вполне угадываемых по поминанию в первом сочинении, приобрели психологическую многомерность и биографическую историю взаимоотношений, знаменуя переход от притчи и анекдота к драматическому повествованию. Эти главки вполне могут послужить для создания перформансов, театральной или кинематографической адаптации. Кстати, движение в эту сторону, помнится, я и предсказывал в отзыве на Ваше первое сочинение и посему не могу не похвалить себя. Впрочем, непредсказуемость последовательности художнических жестов вполне может опозорить меня в этой самой предугадательной прозорливости, и Ваше следующее сочинение вдруг предстанет в виде, например, профетического писания или мистических откровений. Кто ведает? Но пока все-таки я более склонен к моей версии нарастания театрально-кинематографических элементов с возможной их реализацией Вашими же собственными усилиями (ну, с моей посильной помощью в качестве актера второго плана, так как заглавные роли слишком уж для меня ответственны и требуют “полной гибели всерьез”, а у меня достаточно и без этого поводов для подобной гибели, ну, до сей поры, по крайней мере).

Дружеское послание – стихотворное произведение, написанное в форме письма или обращения к какому-либо лицу.

Анакреон - древнегреческий поэт, воспевавший в своих стихах любовь, вино, дружбу, радость жизни. Легкое направление поэзии в честь Анакреона и его последователей получила название анакреонтика. Анакреонтическим мотивом ранней лирики Пушкина сопутствует эпикуреизм

Эпикурейство, эпикуреизм (по имени древнегреческого философа Эпикура) – наслаждение жизнью, умение найти гармонию физического и духовного в жизни.

Сквозная тема – то, о чем идет речь в художественном произведении, предмет изображения.

Эволюция темы – развитие темы в художественном произведении.

Ода – жанр лирической поэзии; торжественное, патетическое, прославляющие произведение. Виды оды: хвалебная, праздничная, плачевная.

Элегия – жанр лирической поэзии, в котором грустные мысли, чувства и размышления поэта облечены в стихотворную форму.

Пафос – (сильное, страстное чувство) – эмоциональное одушевление, страсть, которая пронизывает все произведение в целом; глубокая и исторически правдивая оценка изображаемых характеров, порождаемая их объективным национальным значением; высокое воодушевление автора постижением сущности изображаемой жизни.

Идиллия – жанровая форма буколической поэзии; небольшое лирическое или эпическое произведение, рисующее вечно прекрасную природу, мирную, добродетельную жизнь на лоне природы, иногда в контрасте с мятущимся и порочном человеком.

Вольнолюбивая лирика – поэтические произведения о воле, духовной свободе личности.

Сонет – лирическое стихотворение, состоящее из четырнадцати строк, разделенных на два четверостишия (катрена) и два трёхстишия (терцета); в катренах повторяются только две рифмы, в терцетах – две или три.

Эпиграф – короткий текст (цитата, изречение, пословица), помещаемый автором перед текстом всего художественного произведения или его частью.

Пейзаж (страна, местность) – изображение картин природы в художественном произведении.

Психологический пейзаж – передача состояния души лирического героя через состояние природы

Социальный пейзаж – неразрывно связан с человеком, помогает лучшие понять тяготы его ежедневной жизни.

Сентиментализм – художественный метод, в центре изображения которого становится повседневная жизнь простого человека, его личные душевные переживания, его чувства и настроения.

Романтизм – литературное направление, художественный метод. Возник на рубеже 18-19 вв.

Основные черты:

1. Сомнение в истинности и целесообразности современной цивилизации.

2. Обращение к вечным идеалам (любовь, красота) разлад в действительностью, бегство романтического героя в идеальный мир.

3. Утверждение самоценности отдельной личности, уникальности человеческой души

4. Изображение исключительного героя в исключительных обстоятельствах

5. Борьба против правил классицизма за свободу творческого самовыражения писателя, интерес к народному творчеству.

6. Красочность языка.

Функции художественно-выразительных средств (тропов):

Характеристика предмета или явления;

Передача эмоционально-экспрессивной оценки изображаемого

Поэтическое послание

I. Учимся у классика А.С. Пушкина

1. Читаем стихотворение

а) Выделяем ключевые слова

Ключевые слова - СМЫСЛ — тема, идея, настроение, образы, жанр

б) Заполняем таблицу 1,2 столбцы

3. Поэтический язык. Чем проза отличается от поэзии?

Проза

Мой друг, я благодарен тебе за поддержку.

Я помню, как ты приезжал ко мне зимой.

Тебе сейчас нелегко - ты в остроге

Но вспомни о Лицее, и тебе станет легче!

Поэзия — у Пушкина -Красота, Трогательность, Душевность, Торжественность, Возвышенность, Ритмичность

а) Находим выразительные средства, которые поэт использовал для передачи настроения и создания образов - заполняем таблицу

б) Строим ассоциации - Поэтический язык - образность, выразительные средства

Ассоциации — ассоциативный ряд от метафоры)

Да озарит он заточенье

Лучом лицейских ясных дней!

Заточенье - Пущин — декабристы - восстание - Сибирь

Лицей - Дружба - идеалы — верность

… двор уединенный,

Печальным снегом занесенный,

Твой колокольчик огласил.

Двор уединенный - Пушкин — Михайловское - ссылка — одиночество

Колокольчик - Пущин — встреча - радость — дружба

Особенности жанра - дружеское послание

1. Обращение «Мой первый друг, мой друг бесценный»

2. Упоминания о событиях из жизни: лицей, ссылка Пушкина, встреча друзей в Михайловском, заточение Пущина

Благодарность («И я судьбу благословил…»)

II. Сочиняем сами - Послание бабушке, подруге, маме

Советы сочинителю

1. Выбрать адресат.

2. Составить СВОЙ ассоциативный ряд, связанный с ВАШИМ адресатом - ваши эмоции чувства (У Пушкина - это: Пущин — первый друг - судьба-праздник - восторг - восстание -Лицей — заточенье - надежда. А у вас?)

3. Пишем! Ввести обращение к адресату, размышление о жизни (это может быть упоминание о событии), благодарность или хвала адресату, в послании может быть и пожелание, и утешение, и выражение соучастия.

4. Украсить послание! Поработать над поэтическим языком (эпитеты, метафоры, сравнения и др.) Дружеское послание нужно украсить тропами, ведь у Пушкина:

друг — бесценный, двор — уединенный,

снег — печальный, дни — ясные,

не просто: "Я утешить тебя хочу",