События русско иранской войны. Иран и европейские страны в XVIII

Вы здесь: Шпаклевка

"- Кровь русская, пролитая на берегах Аракса и Каспия, не менее драгоценна, чем пролитая на берегах Москвы или Сены, а пули галлов и персов причиняют воинам одинаковые страдания. Подвиги во славу Отечества должны оцениваться по их достоинствам, а не по географической карте…"
многие наверно читали, но все таки решился выложить одну из моих любимых
миниатюр.
Валентин Саввич Пикуль Воин, метеору подобный
Зимой 1792 года генерал Иван Лазарев пробирался с адъютантом из Киева на Кавказ. Где-то за Конотопом возок его закружило, завихрило в пропащей степной метели. Кони, встав против ветра, вздрагивали острыми ушами, и ямщик опустил вожжи:
Пути не стало… Кружат, ваше сясество. Заржал коренник. Вокруг одинокой кошевки замелькали огни волчьих несытых глаз. Лазарев из-под сиденья достал футляр с пистолями. Ругаясь, совал в них круглые промерзлые пули.
Бей тоже! - кричал адъютанту…
Кони рванули - прямо в буран. А рядом мчались волчьи глаза, рык звериный ужасал душу. В овраге лошади встали, тяжко дыша. Ни следа дороги - безлюдье. Путники закутались в овчины, прижались друг к другу. Если смерть, то сладкая - во сне. И в этот сон вошел вдруг далекий отзвук благовеста церковного.
Лазарев отряхнул с себя снег, скинул башлык:
Иль чудится? Эй, ямщик, не околел еще? Проснись… На гул колоколов кони рвали сугробы грудью. Скоро из вихрей метели показались плетень и крайняя хата. Священ ник селения был разбужен грохотом - в сенях Лазарев опрокинул ведра, ввалился в убогую хату пастыря, весь в за пурженном меху.
Ну, отец, бог миловал… Чаю дашь ли нам? Всю ночь гремел над степью неустанный набат, суля путникам надежду на спасение. Под утро разом стихла метель, замолк и колокол, а в хату вошел отрок-бурсак. С порога чинно раскланялся.
Се чадо мое, - сказал священник. - Ныне риторику с гомилетикой в бурсе познает. Не журись, Петро, скажи стих гостям!
Лазарев обнял мальчика, целуя его в холодные с мороза щеки:
Ты благовестил ночью на колокольне? Так ведай, что спас жизнь мою для дел нужных. И верь - я тебя не забуду…
Он записал имя бурсацкое - Петр Степанов, сын пастыря Котляревского из села Ольховатки, порожден в 1782 году, - после чего генерал отъехал благополучно, и о нем забыли. Но Лазарев не забыл мальчика… Совсем неожиданно в Ольховатку явился пожилой фурьер с грозным пакетом от начальства:
Петр Котляревский…, произрастает ли здесь такой? Велено его на Капказ вести. Чего плачешь, батюшка? И полета лет не минует, как вернется сынок уже хенералом с пенсией… Поехали!
Мальчика привезли в Моздок, и Лазарев подвел его к шкафу с книгами. Бурсацкую ученость заменили теперь деяния полководцев прошлого. Котляревский был зачислен в пехоту рядовым солдатом, и отрок послушно вскинул на плечо тяжеленное ружье. Четырнадцати лет от роду, бредя Ганнибалом, он уже понюхал пороху в Персидском походе.
В один из дней вдова грузинского царя Мария вызвала Лазарева к себе. Генерал явился во дворец с тифлисским комендантом - князем Саакадзе. Царица сидела на тахте, по бокам от нее стояли царевичи. Лазарев приблизился к женщине, и она, выхватив кинжал, пронзила его насмерть. Саакадзе кинулся к царице.
Убиваемый кинжалами царевичей, комендант Тифлиса кричал исступленно:
Царица! Кто затемнил разум тебе? Не губи дружбы с Россией! Или снова желаешь Грузии нашей быть в крови и во прахе?..
Так Котляревский лишился своего покровителя. Одинокий солдат еще не знал, что его ждет громкая судьба, а в историю военной славы России он войдет как генерал-метеор.
***
В 1795 году пришел из Персии с войском зловредный евнух Баба-хан; воины его победили воинов Грузии, Баба-хан вторгся в Тифлис, сел на высокой горе Сололаке, и с вершины ее глядел зверь, как пламень лился по улицам, как в муках жесточайших пыток погибало население… Не было согласия в тысячелетней династии Багратионов, оттого и ужасали Грузию бедствия. Но когда однажды явились послы Персии в Тифлис, царь принял их, стоя под портретом русского императора Павла I, и сказал царь персам слова вещие и зловещие:
Отныне и во веки веков отсылайте послов своих в Петербург, ибо царство Грузинское кончилось, земля наша стала подвластна великой Руси, а грузины с русскими - отныне братья!
Кровь, пролитая Баба-ханом, была кровью последней.
Тифлис вступил в эру благополучия и спокойствия. Но зато не было теперь передыха для солдат русских, реками проливали они кровь за народ грузинский, война с персами тянулась много-много лет, и в этих-то войнах и прославил себя Котляревский…
Впервые был ранен в чине штабс-капитанском при штурме Ганжи; тогда ему было двадцать лет, но слава еще не пришла к нему. Она коснулась чела его в ранге уже майорском. Многотысячная армия персов, во главе с Аббас-мирзою, ринулась в пределы Карабаха. Котляревский вел батальон егерей, когда Аббас-мирза насел на него всей армией. Герои заняли горушку кладбища, укрываясь за плитами мусульманских могил. Вспыхнула битва - непохожая на все: батальон против целой армии! К утру не стало половины солдат, сам Котляревский был ранен, и Аббас замкнул их в жестокой осаде.
Подождем, - сказал принц, - пока они сами не сдохнут…
150 человек стояли против 40 000 персов. Легендарно! Ночью Котляревский отдал приказ:
Ребята! Землю над могилами павших сровняйте, чтобы не надругался враг над товарищами нашими. Колеса пушечные обмотайте шинелями. Поход будет страшен и…, поцелуемся!
Все перецеловались. Легенда продолжалась: бесшумные, как барсы, егеря из кольца осады устремились в сторону Шах-Булахского замка. Котляревский решил взять эту крепость, чтобы засесть в ней, иначе в голом поле их перебьют. Они уже подходили к замку, когда Аббас-мирза поднял свою армию по тревоге - в погоню.
Пушки вперед! - призвал Котляревский к штурму.
Шарахнули ядрами по воротам замка, и они сорвались с петель. Выбили оттуда гарнизон и сами там сели. Закрылись. Двух лошадей егеря съели в осаде, потом рвали на дворе сухую траву…
Аббас-мирза прислал к Котляревскому парламентера:
О львы, кормящиеся травой! Наш принц Аббас предлагает вам всем высокое положение и богатство на службе персидской. Сдайтесь, и обещание это да будет свято именем светлейшего шаха.
Четыре дня, - отвечал Котляревский, - и дадим ответ…
Стихли выстрелы. А невдалеке, средь неприступных гор, стояла еще одна крепость - Мухрат. Вот если бы проскочить туда! Срок перемирия подходил к концу, Котляревский поднялся на башню.
Мы согласны сдаться! - прокричал он. - Но завтра утром!
Всю ночь в лагере Аббас-мирзы шло ликование. Котляревский слово сдержал: утром персы вошли в крепость, но она была уже пуста - русские тихо ушли. Аббас-мирза настиг их в пяти верстах от Мухрата. На горных тропах началась жестокая битва. Персы скопом лезли на пушки, егеря пушек им не отдавали. Батальон шел к замку «на пробой»! И вдруг…, ров, дальше не пройти. Тогда егеря стали ложиться в ров, умащивая его своими телами. «Идите!» - кричали они. И по живым телам прошел батальон и протащил даже пушки. Двое встали изо рва (остальных задавили). Затворясь в Мухрате, еще восемь суток держались они в осаде, пока из Тифлиса не подошла подмога. Знамена кавказских полков, овеянные славой, склонились до земли перед таким героизмом…
А потом Котляревский отличился при Мигри. Опять у него под командой батальон, а против него - целая армия. «Пройдем!» - решил Котляревский и штурмом взял неприступную крепость со стороны самой неприступной. Аббас-мирза в гневе велел изменить русло реки, чтобы отвести воду от русского гарнизона. «Надо разбить Аббаску!» И Котляревский дерзко вывел своих воинов из крепости в чистое поле. Батальон дал сражение армии. Не превосходством, а лишь искусством воинским совершенно разбил ее. Враги в ужасе толпами кидались в Араке, так запрудив его телами, что река вышла из берегов… Опять легенда!
В чем секрет ваших побед? - спрашивали Котляревского.
Обдумываю холодно, а действую горячо…
1812 год застал его в ранге генерал-майорском, и уже тогда его все знали как «генерала-метеора»!
Вдали от грома Бородина оказалась под угрозой полного разгрома вся наша кавказская армия. Принц Аббас-мирза грозил России из-за Аракса несметными полчищами. Наполеон советовал ему требовать от русских обратно всю Грузию, а войскам русским отойти прочь - аж за Терек! Командирами персидских полков были англичане… В эти дни Котляревского вызвал к себе главнокомандующий на Кавказе - старик генерал Ртищев:
Москву-то, батенька, мы отдали французу. Дела худы. Придется и Грузию оставлять Аббаске. Знаю, что ребята твои залихватские: режь любого - кровь даже не капнет! Но сейчас вы хвосты подожмите. Иначе отколотят вас за милую душу…
Имеет ли воин право нарушать приказ главного командования?
Очевидно, да! Котляревский самовольно, нарушив приказ, открыл войну, переступив за Араке, и вторгся в пределы персидские. Смерть или победа! Первую битву он начал при Асландузе - на пенистых бродах через Араке. Была поздняя осень, быстро холодало, а силы Аббас-мирзы в десять раз превышали силы Котляревского: на одного русского воина - по десятку врагов…
Персидские историки пишут:
«Сам принц Аббас-мирза бросился к батареям, чтобы возбудить в воинах мужество. Подобрав за пояс полы своего халата, он собственноручно сделал выстрел из пушки и этим помрачил весь свет божий. Но иранские воины почли за лучшее отступить для отдохновения на другую позицию, а ночью свирепо-грозный Котляревский обрушил на них вторичное нападение».
Перед второй атакой Котляревский обратился к солдатам:
Воину умирать не начальник, а само отечество повелевает. Врагов очень много, а…, когда их было у нас мало? Помните: за нами - Тифлис, за нами - Москва, за нами - Россия!
Персидские историки пишут:
«В эту мрачную ночь, когда принц Аббас-мирза хотел сделать сердца своих воинов пылкими к отражению Котляревского, лошадь принца споткнулась, отчего его высочество, принц Аббас-мирза, изволил с очень большим достоинством перенести свое высокое благородство из седла в глубокую яму…»
Армия персов рассеялась в бегстве, сразу перестав существовать. Победа Котляревского была полной! Но с берегов Аракса он обратил свои взоры на побережье Каспия: крепость Ленкорань - вот главная опора персидского могущества в Азербайджане. Ленкорань - ключ от всех шахских владений. Зима была морозной, а перед Котляревским лежало бездорожье безводных степей Муганских; «генерал-метеор» резко запахнул на себе плащ.
Пошли! - сказал, и за ним качнулись штыки ветеранов… 26 декабря они увидели Ленкорань: в каменной кладке высилась грозная цитадель, поверху которой торчали зубцы стен, с высоты взирали на пришельцев жерла орудий. Сначала Котляревский послал парламентера, предлагая гарнизону сдаться без крови.
Садык-хан, комендант цитадели, отвечал в гордости:
Несчастие принца Аббаса не послужит для нас примером. Великий аллах лучше всех знает, кому принадлежит Ленкорань…
Ну что ж, придется отнимать Ленкорань у самого аллаха! Котляревский провел ночь у костра. Он размышлял. И отдал приказ к штурму - наикратчайший: «Отступления не будет». На рассвете войска его спустились в ров, полезли на стены. Персы сбросили их вниз, все офицеры были убиты сразу. Враги кидали на русских горящие свертки бурок, пропитанных в нефти. Котляревский обнажил золотую шпагу, на которой славянской вязью были начертаны слова:
За храбрость.
А теперь идти мне! - сказал он. - Пусть я погибну, но потомство возвеселится рвением к славе своих предшественников.
Риторика и гомилетика - он их еще не забыл и выражался витиевато. Солдаты увидели Котляревского впереди штурмующих…
Персидские историки пишут:
«Бой в Ленкорани был так горяч, что мышцы рук от взмахов и опускания меча, а пальцы от беспрерывного взвода курков в продолжении шести часов сряду были лишены всякой возможности насладить себя собиранием сладких зерен отдохновения…»
Из гарнизона Ленкорани в живых остался лишь один перс.
Иди домой, - сказали ему победители. - Иди и расскажи всем, как мы, русские, города берем. Иди, иди! Мы тебя не тронем…
Нещадно коптя, догорали нефтяные факелы бурок. Роясь в завалах мертвецов, раны которых дымились на морозном воздухе, солдаты нашли и тело Котляревского. Нога его была раздроблена, в голове засели две пули, лицо перекосилось от удара саблей, правый глаз вытек, а из уха торчали разбитые черепные кости.
Вот и сподобился, - закрестились над ним солдаты. Котляревский приоткрыл уцелевший глаз:
Я умер, но я все слышу и уже извещен о победе нашей…
Двумя ударами он выбил Персию из войны, и Персия поспешно заключила мир в Гюлистане, уступая России все Закавказье, и больше уже не зарилась на Дагестан и Грузию.
В Тифлисе к ложу Котляревского подсел старик Ртищев и сказал:
Нарушил ты приказ мой, но…, хорошо нарушил! За битву на Араксе - генерал-лейтенанта тебе. А за взятие Ленкорани жалую в кавалеры георгиевские… Попробуй выжить. Мужайся!
И никто не услышал от него ни единого стона.
Воину жаловаться на боль не пристало, - говорил он… Мирные звезды дрожали в украинском небе, будто крупной солью был посыпан каравай черного хлеба.
Старый священник из села Ольховатки был разбужен средь ночи скрипом колес и звоном оружия. Он открыл дверь хаты, и два гренадера ввели под руки седого, израненного генерала в орденах. Одним глазом он смотрел на священника, и этот глаз источал слезу радости:
Вот и вернулся сын ваш - генералом с пенсионом. И не ждали вы его, батюшка, полета лет… Скорее я возвратился!
«Генерал-метеор» сел на скрипнувшую лавку, на которой играл когда-то в детстве. Оглядел родную печь. Мальчиком увезли его отсюда, и стал он солдатом. За тринадцать лет битв прошел путь до генерал-лейтенанта. Ни разу (ни разу!) не встретил Котляревский противника, равного ему по силам: всегда врагов было больше. И ни разу (ни разу!) он не знал поражений…
Котляревского вызвали в Петербург. Во дворце Зимнем почти затерялся «генерал-метеор» в блистательной свите. Отворились белые двери, все в золоте. Александр I приставил лорнетку к безбровому глазу. Точно определил, кто здесь Котляревский, и увел его в свой кабинет. А там, наедине, император сказал:
Здесь нас никто не слышит, и ты можешь быть со мною вполне откровенен. Тебе всего тридцать пять лет. Скажи, кто помог тебе сделать карьеру столь быструю? Назови покровителя своего.
Ваше величество, - в растерянности отвечал Котляревский, - мои покровители - едино те солдаты, коими имел честь я командовать. Их мужеству я обязан своей карьерой!
Император слегка откачнулся от него в недоверии:
Прямой ты воин, а честно ответить мне не пожелал. Покровителя своего утаил. Не пожелал открыть его предо мною…
Из кабинета царя Котляревский вышел, как оплеванный. Его заподозрили, будто не кровью, а сильною рукой в «верхах» сделал он свою карьеру - скорую, как полет метеора. Боль этой обиды была столь невыносима, что Петр Степанович тут же подал в отставку… Полный инвалид, он думал, что скоро умрет, а потому заказал себе печать, на которой был изображен скелет при сабле и с орденами Котляревского средь голых ребер.
Он не умер, а прожил еще тридцать девять лет в отставке, угрюмо и молчаливо страдая. Это была не жизнь, а сплошная нечеловеческая пытка. О нем писали тогда в таких выражениях:
«Ура - Котляревский! Ты обратился в драгоценный мешок, в котором хранятся в щепы избитые, геройские твои кости…»
Тридцать девять лет человек жил только одним - болью! Денно и нощно он испытывал только боль, боль, боль… Она заполонила его всего, эта боль, и уже не отпускала. Он не знал иных чувств, кроме этой боли. При этом еще много читал, вел обширную переписку и хозяйство. У Котляревского была одна черта: он не признавал мостов, дорог и тропинок, всегда напрямик следуя к цели. Реки переходил вброд, продирался через кусты, не искал обхода глубоких оврагов… Для него это очень характерно!
В 1826 году Николай I присвоил Котляревскому чин генерала от инфантерии и просил его взять на себя командование армией в войне с Турцией. «Уверен, - писал император, - что одного лишь Имени Вашего достаточно будет, чтобы одушевить войска…»
Котляревский от командования отказался:
Увы, я уже не в силах… Мешок с костями! Последний подвиг жизни Котляревского приходился как раз на 1812 год, когда внимание всей России было сосредоточено на героях Бородина, Малоярославца, Березины… Героизм русских воинов при Асландузе и Ленкорани остался почти незамеченным.
Петр Степанович по этому случаю говорил так:
Кровь русская, пролитая на берегах Аракса и Каспия, не менее драгоценна, чем пролитая на берегах Москвы или Сены, а пули галлов и персов причиняют воинам одинаковые страдания. Подвиги во славу Отечества должны оцениваться по их достоинствам, а не по географической карте…
Последние годы он провел близ Феодосии, где на голом солончаке пустынного берега купил себе неуютный дом. Пусто было в его комнатах. Получая очень большую пенсию, Котляревский жил бедняком, ибо не забывал о таких же инвалидах, как и он сам, - о своих героях-солдатах, которые получали пенсию от него лично.
Гостям Котляревский показывал шкатулку, тряся ее в руках, а внутри что-то сухо и громко стучало.
Здесь стучат сорок костей вашего «генерала-метеора»! Петр Степанович умер в 1852 году, и в кошельке его не нашлось даже рубля на погребение. Котляревского закопали в саду возле дома, и этот сад, взращенный им на солончаке, в год его смерти уже давал тень… Еще при жизни его князь М. С. Воронцов, большой почитатель Котляревского, поставил ему памятник в Ганже - на том самом месте, где «генерал-метеор» в юности пролил свою первую кровь. Знаменитый маринист И. К. Айвазовский, уроженец Феодосии, был также поклонником Котляревского. Он собрал по подписке 3 000 рублей, к которым добавил своих 8 000 рублей, и на эти деньги решил увековечить память героя мавзолеем-часовней. Мавзолей этот, по плану Айвазовского, был скорее музеем города. Из усыпальницы Котляревского посетитель попадал в зал музея, вход в который стерегли два древних грифона, поднятых водолазами со дна моря. Мавзолей Котляревского был построен художником на высокой горе, с которой открываются морские просторы и видна вся Феодосия. Вокруг мавзолея-музея стараниями горожан был разбит тенистый парк…
Музей Айвазовский создал, но смерть помешала художнику исполнить замысел до конца: прах Котляревского так и остался лежать в саду, который он сам посадил.
О Котляревский! Вечной славой
Ты озарил кавказский штык.
Помянем путь его кровавый -
Его полков победный клик…
Как мало я сказал о нем!
Есть ли у кого информация по этому вопросу?
Скорее Русско-Иранская война....
"Русско-иранские войны 19 в. между Россией и Ираном за господство в Закавказье. Ещё в результате Персидского похода 1722-23 Россия присоединила часть Дагестана и Азербайджана, однако ввиду обострения отношений России с Турцией русское правительство, стремясь получить поддержку Ирана, а также из-за недостатка сил в 1732-35 отказалось от занятых территорий в Дагестане и Азербайджане. В конце 18 в. Иран, поддерживаемый Великобританией и Францией, сделал попытку захватить Грузию (вторжение Ага Мохаммед-хана в 1795), на что Россия ответила Персидским походом 1796. В 1801 к России добровольно присоединилась основная территория Грузии (Картли и Кахети), затем Мегрелия (1803), Имерети и Гурия (1804). Для укрепления своих позиций в Закавказье царское правительство в 1803 начало продвижение на В. В 1804 под руководством генерала П. Д. Цицианова было занято Гянджинское ханство. Это привело к русско-иранской войне 1804-1813. Иран в мае 1804 предъявил России ультиматум, требуя вывода русских войск из Закавказья, а в июне начал военные действия. Иранская армия в несколько раз превосходила численностью русского войска в Закавказье, но значительно уступала им в военном искусстве, боевой выучке и организации. Основные боевые действия происходили по обе стороны озера Севан на двух направлениях - эриванском и гянджинском, где проходили основные дороги на Тифлис (Тбилиси). В 1804 войска Цицианова разбили гланые силы Аббас-Мирзы при Канагире [около Эривани (Еревана)], в 1805 русские войска также отразили нападения иранских войск. В 1805 была предпринята русская морская экспедиция с целью захвата Баку и Решта, но она окончилась безрезультатно. В ноябре 1805 Цицианов двинулся на Баку, но в феврале 1806 был предательски убит во время переговоров с бакинским ханом под стенами крепости Баку. Главнокомандующим был назначен генерал И. В. Гудович. Летом 1806 иранские войска Аббас-Мирзы были разбиты в Карабахе, русские войска заняли Нуху, Дербент, Баку и Кубу. В связи с началом русско-турецкой войны 1806-12 русское командование было вынуждено пойти на временное перемирие с Ираном, которое удалось заключить зимой 1806. Однако переговоры о мире шли медленно. В 1808 военные действия возобновились. Русские войска заняли Эчмиадзин и осадили Эривань, а на восточном участке разбили войска Аббас-Мирзы при Карабаба (октябрь 1808) и заняли Нахичевань. После неудачного штурма Эривани Гудович был заменен генералом А. П. Тормасовым, который возобновил мирные переговоры, но войска под командованием Фетх-Али-шаха неожиданно вторглись в район Гумры - Артик. Русским войскам удалось отразить вторжение войск шаха, а также войск Аббас-Мирзы, пытавшегося овладеть Гянджой (Елизаветполем, ныне Ленинакан). В 1810 полковник П. С. Котляревский разгромил войска Аббас-Мирзы при Мегри (июнь) и на Араксе (июль), а в сентябре было отражено наступление иранских войск на З. при Ахалкалаки и сорвана их попытка соединиться с турками. Вместо Тормасова в июле 1811 был назначен генерал Ф. О. Паулуччи, смененный в феврале 1812 генералом Н. Ф. Ртищевым, который начал переговоры о мире. Однако в августе 1812 войска Аббас-Мирзы захватили Ленкорань, а переговоры были прерваны, так как в Тегеране было получено известие о занятии Наполеоном Москвы. Котляревский, перейдя с 1,5-тыс. отрядом р. Аракс, разгромил при Асландузе (19-20 октября) 30-тыс. иранскую армию, а 1 января 1813 штурмом овладел Ленкоранью. Иран был вынужден в октябре заключить Гюлистанский мирный договор 1813, по которому признал присоединение к России Дагестана и Северного Азербайджана."

Вот так темку затронули. Давно ещё скачал несколько книг по Кавказским войнам, прочитал и, честно говоря, думать забыл...сейчас в недрах компа еле откопал))))))))))
Вот отрывок из книги Василия Александровича Потто "КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА"
ПОДВИГ ПОЛКОВНИКА КАРЯГИНА
В Карабагском ханстве, при подошве каменистого пригорка, возле самой дороги из Елизаветополя в Шушу, стоит древний замок, обнесенный высокой каменной стеной с шестью полуразрушенными круглыми башнями.
Возле этого замка, поражающего путника грандиозно-массивными контурами, бьет ключ Шах-Булах, а несколько далее, верстах в десяти или пятнадцати, приютилось татарское кладбище, раскинувшееся на одном из придорожных курганов, которых так много в этой части Закавказского края. Высокий шпиль минарета издали привлекает внимание путешественника. Но не многие знают, что этот минарет и это кладбище – безмолвные свидетели подвига, почти баснословного.
Здесь именно, в персидскую кампанию 1805 года, русский отряд в четыреста человек, под командой полковника Карягина, выдержал нападение двадцатитысячной персидской армии и с честью вышел из этого слишком неравного боя.
Кампания началась с того, что неприятель перешел Араке у худоперинской переправы. Прикрывавший ее батальон семнадцатого егерского полка, под командой майора Лисаневича, не в силах был удержать персиян и отступил в Шушу. Князь Цицианов тотчас отправил на помощь к нему другой батальон и два орудия, под командой шефа того же полка, полковника Карягина, человека, закаленного в битвах с горцами и персиянами. Сила обоих отрядов вместе, если бы им и удалось соединиться, не превышала девятисот человек, но Цицианов хорошо знал дух кавказских войск, знал их предводителей и был спокоен за последствия.
Карягин выступил из Елизаветполя двадцать первого июня и через три дня, подходя к Шах-Булаху, увидел передовые войска персидской армии, под начальством сардаря Пир-Кули-хана.
Так как здесь было не более трех-четырех тысяч, то отряд, свернувшись в каре, продолжал идти своей дорогой, отражая атаку за атакой. Но под вечер вдали показались главные силы персидской армии, от пятнадцати до двадцати тысяч, предводимые Аббас-Мирзой, наследником персидского царства. Продолжать дальнейшее движение русскому отряду стало невозможным, и Карягин, осмотревшись кругом, увидел на берегу Аскорани высокий курган с раскинутым на нем татарским кладбищем – место, удобное для обороны. Он поспешил его занять и, наскоро окопавшись рвом, загородил все доступы к кургану повозками из своего обоза. Персияне не замедлили повести атаку, и их ожесточенные приступы следовали один за другим без перерыва до самого наступления ночи. Карягин удержался на кладбище, но это стоило ему ста девяноста семи человек, то есть почти половины отряда.
«Пренебрегая многочисленностью персиян, – писал он в тот же день Цицианову, – я проложил бы себе дорогу штаками в Шушу, но великое число раненых людей, коих поднять не имею средств, делает невозможным всякую попытку двинуться с занятого мной места».
Потери персиян были громадны. Аббас-Мирза увидел ясно, во что ему обойдется новая атака русской позиции, и потому, не желая напрасно тратить людей, наутро ограничился канонадой, не допуская мысли, чтобы такой малочисленный отряд мог продержаться более суток.
Действительно, военная история не много представляет примеров, где отряд, окруженный во сто раз сильнейшим неприятелем, не принял бы почетной капитуляции. Но Карягин сдаваться не думал. Правда, сначала он рассчитывал на помощь со стороны карабагского хана, но скоро от этой надежды пришлось отказаться: узнали, что хан изменил и что сын его с карабагской конницей находится уже в персидском стане.
Цицианов пытался обратить карабагцев к исполнению обязательств, данных русскому государю, и, притворяясь незнающим об измене татар, призвал в своей прокламации к карабагским армянам: «Неужели вы, армяне Карабага, доселе славившиеся своей храбростью, переменились, сделались женоподобными и похожими на других армян, занимающихся только торговыми промыслами... Опомнитесь! Вспомните прежнюю вашу храбрость, будьте готовы к победам и покажите, что вы и теперь те же храбрые карабагцы, как были прежде страхом для персидской конницы».
Но все было тщетно, и Карягин оставался в том же положении, без надежды получить помощь из Шушинской крепости. На третий день, двадцать шестого июня, персияне, желая ускорить развязку, отвели у осажденных воду и поставили над самой рекой четыре фальконетные батареи, которые день и ночь обстреливали русский лагерь. С этого времени положение отряда становится невыносимым, и потери быстро начинают увеличиваться. Сам Карягин, контуженный уже три раза в грудь и в голову, был ранен пулей в бок навылет. Большинство офицеров также выбыло из фронта, а солдат не осталось и ста пятидесяти человек, годных к бою. Если прибавить к этому мучения жажды, нестерпимый зной, тревожные и бессонные ночи, то почти непонятным становится грозное упорство, с которым солдаты не только бесповоротно переносили невероятные лишения, но находили еще в себе достаточно сил, чтобы делать вылазки и бить персиян.
В одну из таких вылазок солдаты, под командой поручика Ладинского, проникли даже до самого персидского лагеря и, овладев четырьмя батареями на Аскорани, не только добыли воду, но и принесли с собой пятнадцать фальконетов.
«Я не могу без душевного умиления вспомнить, – рассказывает сам Ладинский, – что за чудесные русские молодцы были солдаты в нашем отряде. Поощрять и возбуждать их храбрость не было мне нужды. Вся моя речь к ним состояла из нескольких слов: „Пойдем, ребята, с Богом! Вспомним русскую пословицу, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, а умереть же, сами знаете, лучше в бою, чем в госпитале“. Все сняли шапки и перекрестились. Ночь была темная. Мы с быстротой молнии перебежали расстояние, отделявшее нас от реки, и, как львы, бросились на первую батарею. В одну минуту она была в наших руках. На второй персияне защищались с большим упорством, но были переколоты штыками, а с третьей и с четвертой все кинулись бежать в паническом страхе. Таким образом, менее чем в полчаса, мы кончили бой, не потеряв со своей стороны ни одного человека. Я разорил батарею, наорал воды и, захватив пятнадцать фальконетов, присоединился к отряду».
Успех этой вылазки превзошел самые смелые ожидания Карягина. Он вышел благодарить храбрых егерей, но, не находя слов, кончил тем, что перецеловал их всех перед целым отрядом. К общему сожалению, Ладинский, уцелевший на вражьих батареях при исполнении своего дерзкого подвига, на следующий же день был тяжело ранен персидской пулей в собственном лагере.
Четыре дня стояла горсть героев лицом к лицу с персидской армией, но на пятый обнаружился недостаток в патронах и в продовольствии. Солдаты съели в этот день последние свои сухари, а офицеры давно уже питались травой и кореньями.
В этой крайности Карягин решился отправить сорок человек на фуражировку в ближайшие селения, с тем чтобы они добыли мяса, а если можно, и хлеба. Команда пошла под начальством офицера, не внушавшего к себе большого доверия. Это был иностранец неизвестно какой национальности, называвший себя русской фамилией Лисенков; он один из всего отряда видимо тяготился своим положением. Впоследствии из перехваченной переписки оказалось, что это был действительно французский шпион.
Предчувствие какого-то горя овладело в лагере решительно всеми. Ночь провели в тревожном ожидании, а к свету двадцать восьмого числа явились из посланной команды только шесть человек – с известием, что на них напали персияне, что офицер пропал без вести, а остальные солдаты изрублены.
Вот некоторые подробности несчастной экспедиции, записанные тогда со слов раненого фельдфебеля Петрова.
"Как только мы пришли в деревню, – рассказывал Петров, – поручик Лисенков тотчас приказал нам составить ружья, снять амуницию и идти по саклям. Я доложил ему, что в неприятельской земле так делать не годится, потому что, не ровен час, может набежать неприятель. Но поручик на меня крикнул и сказал, что нам бояться нечего; что эта деревня лежит позади нашего лагеря, и неприятелю пробраться сюда нельзя; что с амуницей и ружьями тяжело лазить по амбарам и погребам, а нам мешкать нечего и надо поскорее возвращаться в лагерь. «Нет, – подумал я. – все это выходит как-то неладно». Не так, бывало, делывали наши прежние офицеры: бывало, половина команды всегда оставалась на месте с заряженными ружьями; но с командиром спорить не приходилось. Я распустил людей, а сам, словно чуя что-то недоброе, взобрался на курган и стал осматривать окрестность. Вдруг вижу: скачет персидская конница... «Ну, – думаю, – плохо!» Кинулся в деревню, а там уже персияне. Я стал отбиваться штыком, а между тем кричу, чтобы солдаты скорее выручали ружья. Кое-как успел это сделать, и, мы собравшись в кучу, бросились пробиваться.
«Ну, ребята, – сказал я, – сила солому ломит; беги в кусты, а там, Бог даст, еще и отсидимся!» – С этими словами мы кинулись врассыпную, но только шестерым из нас, и то израненным, удалось добраться до кустарника. Персияне сунулись было за нами, но мы их приняли так, что они скоро оставили нас в покое.
Теперь, – закончил свою грустную повесть Петров, – все, что осталось в деревне, или побито, или захвачено в плен, выручать уже некого".
Роковая неудача эта произвела поражающее впечатление на отряд, потерявший тут из небольшого числа оставшихся после защиты людей сразу тридцать пять отборных молодцов; но энергия Карягина не поколебалась.
«Что делать, братцы, – сказал он собравшимся вокруг него солдатам, – гореваньем беды не поправишь. Ложитесь-ка спать да помолитесь Богу, а ночью будет работа».
Слова Карягина так и были поняты солдатами, что ночью отряд пойдет пробиваться через персидскую армию, потому что невозможность держаться на этой позиции была для всех очевидна, с тех пор как вышли сухари и патроны. Карягин, действительно, собрал военный совет и предложил пробиться к Шах-Булахскому замку, взять его штурмом и там отсиживаться в ожидании выручки. Армянин Юзбаш брался быть проводником отряда. Для Карягина сбылась в этом случае русская пословица: «Кинь хлеб-соль назад, а она очутится впереди». Он сделал когда-то большое одолжение одному елизаветпольскому жителю, сын которого до того полюбил Карягина, что во всех походах находился при нем безотлучно и, как увидим, играл видную роль во всех дальнейших событиях.
Предложение Карягина было принято единодушно. Обоз оставили на разграбление неприятелю, но фальконеты, добытые с боя, тщательно зарыли в землю, чтобы их не нашли персияне. Затем, помолившись Богу, зарядили картечью орудия, забрали на носилки раненых и тихо, без шума, в самую полночь на двадцать девятое июня, выступили из лагеря.
По недостатку лошадей егеря тащили орудия на лямках. Верхами ехали только три раненые офицера: Карягин, Котляревский и поручик Ладинский, да и то потому, что солдаты сами не допустили их спешиться, обещая на руках вытаскивать пушки, где это будет нужно. И мы увидим дальше, как честно исполнили они свое обещание.
Пользуясь темнотой ночи и горными трущобами, Юзбаш некоторое время вел отряд совершенно скрытно. Но персияне скоро заметили исчезновение русского отряда и даже напали на след, и только непроглядная темень, буря и особенно ловкость проводника еще раз спасли отряд Карягина от возможности истребления. К свету он был уже у стен Шах-Булаха, занятого небольшим персидским гарнизоном, и, пользуясь тем, что там все еще спали, не помышляя о близости русских, сделал залп из орудий, разбил железные ворота и, кинувшись на приступ, через десять минут овладел крепостью. Начальник ее, Эмир-хан, родственник наследного персидского принца, был убит, и тело его осталось в руках русских.
Едва отгремели раскаты последних выстрелов, как вся персидская армия, по пятам преследовавшая Карягина, показалась в виду Шах-Булаха. Карягин приготовился к бою. Но прошел час, другой томительного ожидания – и, вместо штурмовых колонн, перед стенами замка появились персидские парламентеры. Аббас-Мирза обращался к великодушию Карягина и просил о выдаче тела убитого родственника.
– С удовольствием исполню желание его высочества, – ответил Карягин, – но с тем, чтобы и нам были выданы все наши пленные солдаты, захваченные в экспедиции Лисенкова. Шах-Заде (наследник) это предвидел, – возразил персиянин, – и поручил мне передать искреннее его сожаление. Русские солдаты все до последнего человека легли на месте сражения, а офицер на другой день умер от раны.
Это была ложь; и прежде всего сам Лисенков, как было известно, находился в персидском лагере; тем не менее Карягин приказал выдать тело убитого хана и только прибавил:
– Скажите принцу, что я ему верю, но что у нас есть старая пословица: «Кто солжет, тому да будет стыдно», наследник же обширной персидской монархии краснеть перед нами, конечно, не захочет.
Тем переговоры и окончились. Персидская армия обложила замок и начала блокаду, рассчитывая голодом принудить Карягина сдаться. Четыре дня питались осажденные травой и конским мясом, но наконец съедены были и эти скудные запасы. Тогда Юзбаш явился с новой неоценимой услугой: он ночью вышел из крепости и, пробравшись в армянские аулы, известил Цицианова о положении отряда. «Если ваше сиятельство не поспешит на помощь, – писал при этом Карягин, – то отряд погибнет не от сдачи, к которой не приступлю, но от голода».
Донесение это сильно встревожило князя Цицианова, не имевшего при себе ни войск, ни продовольствия, чтобы идти на выручку.
«В отчаянии неслыханном, – писал он Каряги-ну, – прошу вас подкрепить духом солдат, а Бога прошу подкрепить вас лично. Если чудесами Божьими вы получите облегчение как-нибудь от участи вашей, для меня страшной, то постарайтесь меня успокоить для того, что мое прискорбие превышает всякое воображение».
Письмо это было доставлено тем же Юзбашем, который благополучно возвратился в замок, принеся с собой и небольшое количество провизии. Карягин разделил этот запрос поровну между всеми чинами гарнизона, но его хватило только на сутки. Юзбаш стал отправляться тогда уже не один, а с целыми командами, которые счастливо проводил по ночам мимо персидского лагеря. Однажды русская колонна, впрочем, даже наткнулась на конный неприятельский разъезд; но, к счастью, густой туман позволил солдатам устроить засаду. Как тигры бросились они на персиян и в несколько секунд истребили всех без выстрела, одними штыками. Чтобы скрыть следы этого побоища, они забрали лошадей с собой, кровь на земле засыпали, а убитых стащили в овраг, где закидали землей и кустарником. В персидском лагере так ничего и не узнали об участи погибшего разъезда.
Несколько подобных экскурсий позволили Карягину продержаться еще целую неделю без особенной крайности. Наконец Аббас-Мирза, потеряв терпение, предложил Карягину большие награды и почести, если он согласится перейти в персидскую службу и сдаст Шах-Булах, обещая, что никому из русских не будет нанесено ни малейшей обиды. Карягин просил четыре дня на размышление, но с тем, чтобы Аббас-Мирза во все эти дни продовольствовал русских съестными припасами. Аббас-Мирза согласился, и русский отряд, исправно получая от персиян все необходимое, отдохнул и оправился.
Между тем истек последний день перемирия, и к вечеру Аббас-Мирза прислал спросить Карягина о его решении. «Завтра утром пускай его высочество займет Шах-Булах», – ответил Карягин. Как увидим, он сдержал свое слово.
Едва наступила ночь, как весь отряд, руководимый опять Юзбашем, вышел из Шах-Булаха, решившись перебраться в другую крепость, Мухрат, которая по гористому местоположению и близости к Елизаветполю была удобнее для защиты. Окольными дорогами, по горам и трущобам, отряду удалось обойти персидские посты так скрытно, что неприятель заметил обман Карягина только под утро, когда авангард Котляревского, составленный исключительно из одних раненых солдат и офицеров, уже был в Мухрате, а сам Карягин с остальными людьми и с пушками успел миновать опасные горные ущелья. Если бы Карягин и его солдаты не были проникнуты поистине геройским духом, то, кажется, одних местных трудностей было бы довольно, чтобы сделать совершенно невозможным все предприятие. Вот, например, один из эпизодов этого перехода, факт, стоящий одиноко даже и в истории кавказской армии.
В то время, когда отряд еще шел по горам, дорогу пересекла глубокая промоина, через которую невозможно было переправить орудий. Перед ней остановились в недоумении. Но находчивость кавказского солдата и безграничное его самопожертвование выручили и из этой беды.
Ребята! – крикнул вдруг батальонный запевала Сидоров. – Чего же стоять и задумываться? Стоя города не возьмешь, лучше послушайте, что я скажу вам: у нашего брата пушка – барыня, а барыне надо помочь; так перекатим-ка ее на ружьях".
Одобрительный шум пошел по рядам батальона. Несколько ружей тотчас же были воткнуты в землю штыками и образовали сваи, несколько других положены на них, как переводины, несколько солдат подперли их плечами, и импровизированный мост был готов. Первая пушка разом перелетела по этому в буквальном смысле живому мосту и только слегка помяла молодецкие плечи, но вторая сорвалась и со всего размаху ударила колесом по голове двух солдат. Пушка была спасена, но люди заплатили за это своей жизнью. В числе их был и батальонный запевала Гаврила Сидоров.
Как ни торопился отряд с отступлением, однако же солдаты успели вырыть глубокую могилу, в которую офицеры на руках опустили тела погибших сослуживцев. Сам Карягин благословил этот последний приют почивших героев и поклонился ему до земли.
«Прощайте! – сказал он после короткой молитвы. – Прощайте, истинно православные русские люди, верные царские слуги! Да будет вам вечная память!»
«Молите, братцы, Бога за нас», – говорили солдаты, крестясь и разбирая ружья.
Между тем Юзбаш, все время наблюдавший окрестности, подал знак, что персияне уже недалеко. Действительно, едва русские дошли до Кассанет, как персидская конница уже насела на отряд, и завязалась такая жаркая схватка, что русские орудия несколько раз переходили из рук в руки... К счастью, Мухрат уже был близко, и Карягин ночью успел отступить к нему с небольшой потерей. Отсюда он тотчас написал Цицианову: «Теперь я от атак Баба-хана совершенно безопасен по причине того, что здесь местоположение не дозволяет ему быть с многочисленными войсками».
В то же самое время Карягин отправил письмо к Аббас-Мирзе в ответ на предложение его перейти в персидскую службу. «В письме своем изволите говорить, – писал ему Карягин, – что родитель ваш имеет ко мне милость; а я вас имею честь уведомить, что, воюя с неприятелем, милости не ищут, кроме изменников; а я, поседевший под ружьем, за счастье сочту пролить мою кровь на службе Его Императорского Величества».
Мужество полковника Карягина принесло громадные плоды. Задержав персиян в Карабаге, оно спасло Грузию от наводнения ее персидскими полчищами и дало возможность князю Цицианову собрать войска, рассеянные по границам, и открыть наступательную кампанию.
Тогда и Карягину явилась наконец возможность покинуть Мухрат и отступить к селению Маздыгерт, где главнокомандующий принял его с чрезвычайными военными почестями. Все войска, одетые в парадную форму, были выстроены развернутым фронтом, и когда показались остатки храброго отряда, Цицианов сам скомандовал: «На караул!». По рядам гремело «Ура!», барабаны били поход, знамена приклонялись...
Обходя раненых, Цицианов с участием расспрашивал об их положении, обещал донести о чудесных подвигах отряда государю, а поручика Ладинского тут же поздравил кавалером ордена св. Георгия 4-ой степени.
Государь пожаловал Карягину золотую шпагу с надписью «За храбрость», а армянину Юзбашу чин прапорщика, золотую медаль и двести рублей пожизненной пенсии.
В самый день торжественной встречи, после вечерней зари, Карягин отвел геройские остатки своего батальона в Елизаветполь. Храбрый ветеран изнемогал от ран, полученных на Аскорани; но сознание долга в нем было так сильно, что, спустя несколько дней, когда Аббас-Мирза появился у Шамхора, он, пренебрегая болезнью, снова стоял уже лицом к лицу с неприятелем. Утром двадцать седьмого июля небольшой русский транспорт, следовавший из Тифлиса к Елизаветполю, был атакован значительными силами Пир-Кули-хана. Горсть русских солдат и с ними бедные, но храбрые грузинские погонщики, составив каре из своих арб, защищались отчаянно, несмотря на то, что на каждого из них приходилось неприятелей, по крайней мере, по сто человек. Персияне, обложив транспорт и громя его из орудий, требовали сдачи и угрожали в противном случае истребить всех до единого. Начальник транспорта, поручик Донцов, один из тех офицеров, имена которых невольно врезаются в память, отвечал одно: «Умрем, а не сдадимся!» Но положение отряда становилось отчаянным. Донцов, служивший душой обороны, получил смертельную рану; другой офицер, прапорщик Плотневский, через свою запальчивость был схвачен в плен. Солдаты остались без начальников и, потеряв большую половину людей, уже стали колебаться. К счастью, в этот момент появляется Карягин, и картина боя мгновенно изменяется. Русский батальон, в пятьсот человек, стремительно атакует главный лагерь наследного принца, врывается в его окопы и овладевает батареей. Не давая неприятелю опомниться, солдаты поворачивают отбитые пушки на лагерь, открывают из них жестокий огонь, и – при быстро распространяющемся в персидских рядах имени Карягина – все бросаются бежать в ужасе.
Поражение персиян было так велико, что трофеями этой неслыханной победы, одержанной горстью солдат над целой персидской армией, был весь неприятельский лагерь, обоз, несколько орудий, знамена и множество пленных, в числе которых был захвачен и раненый грузинский царевич Теймураз Ираклиевич.
Таков был финал, блистательно закончивший персидскую кампанию 1805 года, начатую теми же лицами и почти при тех же условиях на берегу Аскорани.
В заключение считаем не лишним прибавить, что Карягин начал свою службу рядовым в Бутырском пехотном полку во время турецкой войны 1773 года, и первые дела, в которых он участвовал, были блистательные победы Румянцева-Задунайского. Здесь, под впечатлением этих побед, Карягин впервые постиг великую тайну управлять в бою сердцами людей и почерпнул ту нравственную веру в русского человека и в себя самого, с которой впоследствии он, как древний римлянин, никогда не считал своих неприятелей.
Когда Бутырский полк был двинут на Кубань, Карягин попал в суровую обстановку кавказской прилинейной жизни, был ранен при штурме Анапы и с этого времени, можно сказать, не выходил уже из-под огня неприятеля. В 1803 году, по смерти генерала Лазарева, он был назначен шефом семнадцатого полка, расположенного в Грузии. Здесь, за взятие Ганжи, он получил орден св. Георгия 4-ой степени, а подвиги в персидской кампании 1805 года сделали имя его бессмертным в рядах Кавказского корпуса.
К несчастью, постоянные походы, раны и в особенности утомление в зимнюю кампанию 1806 года окончательно расстроили железное здоровье Карягина; он заболел лихорадкой, которая скоро развилась в желтую, гнилую горячку, и седьмого мая 1807 года героя не стало. Последней наградой его был орден св. Владимира 3-ей степени, полученный им за несколько дней до кончины.
Много лет пронеслось над безвременной могилой Карягина, но память об этом добром и симпатичном человеке свято хранится и передается из поколения в поколение. Пораженное его богатырскими подвигами, боевое потомство придало личности Карягина величаво-легендарный характер, создало из него любимейший тип в боевом кавказском эпосе.

Александр Кибовский "Багадеран" (часть статьи из журнала "Цейхгауз")
Событие, положившее начало этой истории, не имело в себе ничего замечательного. В 1802 г.. накануне очередной войны с Персией (1804-13гг.) из Нижегородского драгунскою полка бежал штаб-трубач вахмистр Самсон Яковлевич Макинцев. Причина его побега не известна. Среди нижегородцев ходила легенда, что именно он украл мундштуки от полковых серебряных труб. Так это или нет, но мундштуки действительно исчезли.
Сдавшись персам, Макинцев поступил на шахскую службу и был зачислен наибом (поручиком) в Эриванский пехотный полк. Наследный принц Аббас-мирза, формируя регулярную армию, охотно принимал русских дезертиров. Макинцев стал активно вербовать перебежчиков в свою роту, и вскоре на полковом смотру заслужил одобрение принца и чин явера (майора). Теперь дела пошли быстрее.
На следующем смотру дезертиры составляли уже 1/2 Эриванского полка. Вновь удостоившись похвалы, дезертиры выразили недовольство командиром полка Мамед-ханом и попросили назначить вместо него Макинцева. Аббас-мирза схитрил, организовав из дезертиров отдельный батальон и поручив его Макинцеву, который стал серхенгом (полковни-
ком) и принял имя Самсон-хан. Поскольку русские оказались наиболее обученной частью армии, принц зачислил их в свою гвардию.
Теперь Самсон-хан вербовал не только перебежчиков, но и местных армян и несториан. Офицерами в основном назначались беглые русские офицеры из закавказских дворян. Большинство батальона (в том числе и Ма-
кинцев) сохранило христианскую веру.
Меж тем война России и Персии достигла апогея. С войсками Аббас-мирзы Pyccкий батальон направляется к Асландузу. Здесь, 19-20.Х.1812, дезертиров окружили и в жестоком бою практически уничтожили солдаты
генерала П.С.Котляревского.3 Из немногих уцелевших, часть вернулась в Россию согласно Гюлистанскому мирному договору. Упорствующие, во главе с Самсон-ханом, стали формировать новый батальон. Действуя посулами,деньгами и хитростью, они быстро восполнили потери. Командир Хойского отряда доносил,«что... теперь находящиеся при Аббас-мир-
зе в большой доверенности Самсон, стараясь сколько можно увеличить число русских беглых, посылает уговаривать солдат и, напаивая вином, когда солдаты бывают в командировке, захватывает оных. Наши же солда-
ты, зная, в какой доверенности у Аббас-мирзы сей носящий генеральские эполеты Самсон и о выгодах бежавших к нему, соглашаются на
сие при удобных случаях...». Такое положение дел сильно беспокоило российские власти.
В 1817 г. дезертиры встречали посольство генерала А.П.Ермолова около Тавриза: «Баталион сей был из больших; офицеры были из Русских же солдат. Все были одеты в Персидские мундиры с длинными волосами и в
папахах. Лица изменяли сим подлецам; народ все прекрасный, рослый, чистый и старый.Баталион этот называется Енги-мусульман
(новые мусульмане - А.К.). Они уже дрались против нас, и пленные, взятые из них Котляревским, были повешены и переколоты. Теперь все люди просятся назад, и мы имеем надежды возвратишь их.." - писал
штабс-капитан Н.П.Муравьев, имевший поручение с полковником Г.Т.Ивановым опросить дезертиров. Персы обещали не удерживать желающих вернуться беглецов, но сами тайком вывели батальон из Тавриза, заперли в казармах и набили на солдат колодки. Ермолову же сообщили, что батальон отправился усмирять курдов. Видя явный обман, Ермолов повздорил с Аббас-мирзой и отказался признать его наследником престола. Испуганный принц прислал было 40 дезертиров, но Ермолов не принял даже их, требуя сначала повесить Макинцева. В итоге переговоры окончились ничем.
Хлопоты о возвращении беглецов продолжил в 1819 г. секретарь русской миссии А.С. Грибоедов. Он добился-таки опроса дезертиров и, хотя персидские чиновники тайно «проповедовали им разврат, девками и пьянством их обольщали», уговорил вернуться 168 человек. В парадоксальном напутствии 30.VIII Аббас-мирза «поручал солдатам слу-
жить вперед верою и правдою их государю,также, как они ему служили, между тем мне (А.С.Грибоедову -А.К.) давал наставления о будущем их благе, чтобы им в России хорошо было». Кончилась эта интермедия скан-
далом. Аббас-мирза позвал Макинцева. Но Грибоедов "не вытерпел и объявил, что не только стыдно должно бы быть иметь этого
шельму между своими окружающими, но еще стыднее показывать его благородному русскому офицеру... - «Он мой ньюкер». -«Хоть будь он вашим генералом, для меня он подлец, каналья, и я не должен его видеть».
4.IX.1819 отряд Грибоедова покинул Тавриз,и уже 12.IX. 155 бывших дезертиров перешли российскую границу (несколько по дороге
отстали). Вернувшиеся были прощены и отущены "для свободного прожития на их родину». Из оставшихся в Персии, большая часть (ок.2/3) приняла ислам, что спасало от выдачи в Россию. Религиозных обрядов они
так и не выучили и на свящнных службах привычно крестились.

Терзавшие Европу Наполеоновские войны, нашествие 1812 года, последующий победносный рейд русской армии по Европе, затмили великие битвы русско-иранской войны, разгоревшейся в 1804 году, когда российская империя в одиночку вела две многолетние войны в Азии. И из обоих вышла победителем.
В начале 19 века возросшая военная мощь империи сделала российское подданство привлекательным для небольших азиатских ханств и царств. Добровольное присоединение к России Восточной Грузии, нескольких азербайджанских ханств и султанатов привело к осложнению отношений с геополитическими соседями русской империи – Ираном и Турцией.
В мае 1804 года раздраженный русской экспансией в Закавказье иранский шах через своего посла предъявил главнокомандующему русской армией в Грузии генералу Цицианову ультиматум, в котором содержалось требование о выводе войск из Закавказья. Через месяц Аббас-Мирза воинственный наследник хана повел собранные в окрестностях Еревана иранские войска на штурм Тифлиса (нынешний Тбилиси). Русская армия в Закавказье по численности втрое уступала иранцам. Однако в нескольких встречных сражениях сумела отбросить противника к Еревану и осадила город. В сентябре ввиду недостатка боеприпасов и продовольствия осаду пришлось снять.
Армия вернулась в Тифлис. Несмотря на не совсем удачный поход его моральный эффект был очень силен. В течение года к России добровольно присоединилось еще несколько ханств, в том числе, Карабахское. На их территориях были размещены русские гарнизоны.
Разгоревшийся конфликт в Европе привел к сближению наполеоновской Франции, стремящейся ослабить Россию, и Ирана. Шах рассчитывал, пользуясь поддержкой влиятельного европейского государства вытеснить из восточной Грузии ослабленного кровопролитной войной на Западе русского соседа.
Боевые действия возобновились летом 1805 года. Армия шаха вторглась в Карабах и окрестности Еревана. Цицианов, сознавая многократное численное превосходство противника, принял решение действовать от обороны, отвлекая неприятеля высадками морских десантов с привлечением Каспийской флотилии.
Удачные рейды Каспийской флотилии и стойкая оборона отряда полковника Корягина в Карабахе сорвали иранское вторжение в Грузию и дали возможность русскому командованию провести перегруппировку войск. Сумев собрать сильную армейскую группировку и перехватив стратегическую инициативу Цицианов осадил крепость Баку. В ходе переговоров о сдаче крепости с начальником бакинского гарнизона Мустафой-ханом феврале 1806 года русский генерал был предательски убит.
Новому главнокомандующему генералу Гудовичу пришлось еще тяжелее, чем его предшественнику. 1806 год был омрачен началом очередной русско-турецкой войны. Непримиримые прежде соседи Иран и Турция благодаря сильнейшему дипломатическому давлению Франции заключили мирный договор. Небольшой русской армии в Закавказье пришлось воевать на два фронта.
В июне 1806 года русские полки вместе с союзными горскими отрядами без боя захватили Дербент. К концу года русской армией были заняты Баку, Кубинское ханство и вся территория Дагестана.
По условиям Тильзитского мирного договора Россия и Франция номинально являлись союзниками, Тем не менее, Наполеон продолжал оказывать Ирану помощь, направив шаху военных советников для создания регулярной армии нового образца с подразделениями пехотинцев-сарбазов. При активной поддержке Франции в Иране было налажено производство артиллерийских орудий и реконструкция крепостей.
Когда, в сентябре 1808 года, после срыва переговорного процесса русские войска попытались штурмовать модернизированную европейцами крепость Ереван, они понесли серьезные потери и отступили в Грузию.
Разочаровавшись в Наполеоне иранский шах пошел на сближение с Великобританией. Англия став противником России, воспользовалась шансом ослабить империю длительной войной в Азии и оказала Ирану всестороннюю поддержку.
В 1810 году неугомонный Аббас-мирза начал сбор войск в Нахичивани для захвата Карабаха. Русское командование сыграло на опережение. Егерский отряд полковника Котляровского штурмом овладел неприступной горной крепостью Мигри, отбил все атаки пришедшего на помощь гарнизону Аббаса-мирзы, а затем контратакой обратил превосходящие по численности войска противника в паническое бегство.
Аббас-мирза совместно с отрядами эриванского хана и ахалцихского паши попытался взять реванш под Ахалхалаки, но вновь был разбит.
Боевые действия возобновились в сентябре 1811 года. Армия иранского шаха была усилена за счет английских поставок. Она получила 20 тысяч новых ружей и 32 пушки.
Сменивший Гудовича генерал Паулуччи решил окончательно выбить турецкие войска из Закавказья, захватив последнюю турецкую крепость в этом регионе – город Ахалкалаки. Сводный отряд под командованием блистательного полководца Котляровского в ходе полуторачасового штурма овладел цитаделью, захватив в плен ее коменданта – Измаил-хана. Эта победа помогла М.И. Кутузову успешно завершить свою дипломатическую миссию в Азии. В 1812 году за месяц до французского нашествия в Бухаресте был заключен мир между Россией и Турцией.
Иранский шах продолжил войну в одиночку. Осенью 1812 года армия Аббаса-Мирзы захватила крепость Ленкорань в Талышском ханстве. Иранская армия, насчитывающая более 30000 подготовленных солдат стала лагерем на берегу реки Аракс. Ранним утром 19 октября она была атакована с тыла небольшим отрядом (около 2000 егерей и казаков) генерал-майора Котляровского, который накануне обошел ее по горным перевалам. Иранцы в панике отступили, потеряв около 10000 человек. Трофеями русских стали пушки и несколько иранских знамен с дарственной надписью английского монарха – От короля над королями, шаху над шахами. Развивая успех, в декабре 1812 года генерал Котляровский повел свой сводный отряд в наступление на Ленкорань. Авторитет русского полководца был настолько высок, что равный по численности иранский гарнизон крепости Аркевань, стоявшей на пути его отряда не оказал ему никакого сопротивления и бежал, оставив пушки и боеприпасы. В конце декабря отряд Котляровского услился разблокированным им русским морским гарнизоном в местечке Гамушеван. 1 января 1813 года генерал Котляровский повел своих бойцов на штурм крепости Ленкорань. Крепость была защищена земляным валом, массивными каменными стенами. Гарнизон Ленкорани насчитывал 4000 человек и более 60 пушек. Штурм начался в пятом часу утра в полной тишине без барабанного боя. Перед штурмом солдат предупредили, что команды к отступлению не будет ни при каких обстоятельствах. Скрытно подойти к крепости не удалось – гарнизон открыл по наступающим колоннам ураганный артиллерийский огонь, не давая подняться на стены по штурмовым лестницам. Сражающегося в первых рядах Котляровского ранили в ногу и в лицо. Пуля выбила генералу правый глаз. Тем не менее, отстоять крепость иранцам не удалось. Когда русские егеря ворвались на стены, гарнизон дрогнул и побежал. Всех защитников крепости разъяренные ранением уважаемого ими командира солдаты уничтожили. Получивший три тяжелых ранения тридцатилетний генерал-лейтенант остался жив, выдержав почти трехсоткилометровую эвакуацию по горным тропам. Однако на этом его военная карьера закончилась. Он ушел в отставку в звании генерала от инфантерии.
Весной 1813 года пехотинцы полковника Пестеля устроили погром иранских войск под Ереваном. Иранский шах поспешил начать переговоры о мире. Гюлистанский мирный договор между Россией и Ираном, заключенный в октябре 1813 года закрепил присоединение к России нескольких новых ханств, в том числе Бакинское. Шах признал российскими территории Дагестана и Восточной Грузии. Также было оговорено исключительное право Российской империи содержать на Каспии военную флотилию.

К концу 18 в. Закавказье было разделено между Османской империей (Турцией) и Сефевидским Ираном: под турецким контролем находились западная Грузия и основная часть Армении, под персидским – восточная Грузия (Картли, Кахети), восточная Армения (Эриванское ханство) и Азербайджан (Ширван, Карабах). В первой четверти 18 в. усилившееся Российское государство, владевшее землями к северу от р. Терек, активизировало свое проникновение на Северный Кавказ и в Закавказье. Ее естественными союзниками оказались христианские народы Кавказа (грузины, армяне).

Первый Персидский поход 1722–1723.

Ослабление Сефевидской державы при шахе Султан-Хусейне (1694–1722) создало угрозу захвата Восточного Закавказья Турцией, одной из главных противниц России. После нашествия на Персию афганцев в январе 1722 турки вторглись в Картли, находившийся под иранским протекторатом. Наследник Султан-Хусейна персидский шах Тахмасп II обратился за помощью к России, только что успешно завершившей Северную войну 1700–1721. Петр I (1682–1725), стремясь обеспечить русские торговые интересы на Каспии и не желая захвата Картли Турцией, решился на вооруженное вмешательство в кавказские дела.

В июле 1722 русская армия во главе с царем выступила из Астрахани. Переправившись через пограничную реку Сулак, она подчинила Тарки (Приморский Дагестан) и без боя овладела Дербентом, однако осенью из-за болезней и перебоев с продовольствием была вынуждена вернуться на родину. В 1723 русские предприняли новый поход в Восточное Закавказье. Они взяли Баку, высадили десант в персидскую область Гилян и заняли ее административный центр Решт. 12 (23) сентября Персия заключила с Россией Петербургский трактат, уступив ей свои прикаспийские провинции Гилян, Мазандеран и Астрабад (совр. Горган) и согласившись на переход под ее власть Дербентского и Бакинского ханств. В 1724 русские приобретения в Закавказье были признаны Турцией; взамен Петру I пришлось признать турецкий протекторат над Картли, Эриванским ханством и почти всем Азербайджаном.

Однако в 1730-х правительство Анны Ивановны (1730–1740), стремясь привлечь на свою сторону Персию в назревавшем военном конфликте с Турцией, пошло на пересмотр Петербургского трактата. По Рештскому договору 1732 Ирану были возвращены Гилян, Мазандеран и Астрабад, а границей становилась р.Кура. По Гянджинскому договору 1735 Россия уступила ему Дербент и Баку и согласилась отодвинуть границу до Терека.

Второй персидский поход 1796.

В правление Екатерины II (1762–1796) Россия, воспользовавшись длительным периодом смут в Персии, укрепила свои позиции на Кавказе. В 1783 в русское подданство перешел Ираклий II, правитель Картли-Кахетинского царства (Георгиевский трактат); в 1786 в состав империи были включены Тарки; усилилось влияние России в Дагестане. Однако в середине 1790-х Ага-Мохаммед-хан Каджар, захватив персидский престол и положив конец междоусобицам, попытался восстановить контроль над Восточным Закавказьем. Летом 1795 персы вторглись в Картли. В ответ Екатерина II в 1796 отправила в Закавказье военную экспедицию во главе с В.А.Зубовым, которому за короткое время удалось занять Дербент, Кубу, Баку, Шемаху и Гянджу. Но после смерти императрицы 6 (17) ноября 1796 ее преемник Павел I (1796–1801) отозвал войска на родину.

Русско-персидская война 1804–1813.

На рубеже 18–19 вв. Россия активизировала проникновение в Закавказье. В сентябре 1801 Александр I (1801–1825) объявил о присоединении к империи Картли-Кахетинского царства. В ноябре 1803 – январе 1804 было покорено Гянджинское ханство. В мае 1804 персидский шах Фетх-Али (1797–1834), вступивший в союз с Великобританией, потребовал от России вывода войск из Закавказья. В начале июня персы (царевич Аббас-Мирза) вторглись в Эриванское ханство, но, потерпев поражение от войск П.Д.Цицианова у урочища Гумры, у Эчмиадзинского монастыря, на р.Занга и у дер. Калагири, отступили за р.Аракс. Однако русским не удалось взять Эривань (совр. Ереван). В июне 1805 Аббас-Мирза предпринял наступление на Тифлис, но героическое сопротивление небольшого отряда Карягина на р.Аскерань у Карабахского хребта позволило Цицианову собрать силы и в конце июля разбить персов на р.Загам недалеко от Гянджы. Власть России признали Карабахское и Ширванское ханства, а также Шурагельский султанат. В ноябре 1805 Цицианов двинулся на Баку; 8 (20) февраля он был убит во время переговоров с бакинским ханом. Назначенный вместо него И.В.Гудович летом 1806 разгромил Аббас-Мирзу при Каракапете (Карабах) и покорил Шекинское, Дербентское, Бакинское и Кубинское ханства.

Начавшаяся в ноябре 1806 русско-турецкая война заставила русское командование заключить зимой 1806–1807 Узун-Килисское перемирие с персами. Но в мае 1807 Фетх-Али вступил в антирусский союз с наполеоновской Францией, и в 1808 военные действия возобновились. Русские взяли Эчмиадзин, в октябре 1808 разбили Аббас-Мирзу при Карабабе (к югу от оз. Севан) и заняли Нахичевань. После неудачной осады Эривани Гудович был заменен А.П.Тормасовым, который в 1809 отразил наступление армии во главе с Фетх-Али в районе Гумры-Артик и сорвал попытку Аббас-Мирзы захватить Гянджу. Персия разорвала договор с Францией и восстановила союз с Великобританией, которая инициировала заключение персо-турецкого соглашения о совместных операциях на кавказском фронте. В мае 1810 армия Аббас-Мирзы вторглась в Карабах, но немногочисленный отряд П.С.Котляревского нанес ей поражение у крепости Мигри (июнь) и на р.Аракс (июль). В сентябре русские войска остановили наступление персов на ахалкалакском направлении и помешали им соединиться с турками.

После подписания в январе 1812 русско-турецкого мира Персия стала склоняться к примирению с Россией. Но известие о вступлении Наполеона I в Москву укрепило военную партию при шахском дворе; в южном Азербайджане для нападения на Грузию была сформирована огромная армия под началом Аббас-Мирзы. Однако Котляревский, перейдя Аракс, 19–20 октября (31 октября – 1 ноября) разгромил во много раз превосходящие силы персов у Асландузского брода и 1 (13) января взял Ленкорань. Шаху пришлось вступить в мирные переговоры. 12 (24) октября 1813 был подписан Гюлистанский мир, по которому Персия признала вхождение в состав Российской империи восточной Грузии и большей части Азербайджана; Россия получила исключительное право держать военный флот на Каспийском море.

Русско-персидская война 1826–1828.

Персия не смирилась с потерей большей части Восточного Закавказья. После Гюлистанского мира она еще более сблизилась Великобританией (союзный договор 1814) и развернула антирусскую агитацию среди дагестанских и азербайджанских владетелей. Однако в 1820 Россия окончательно подчинила Ширванское ханство, а к 1824 завершила завоевание Дагестана. С восшествием на престол Николая I (1825–1855) российская политика на Кавказе изменилась: в условиях обострявшегося конфликта с Турцией Петербург был готов за нейтралитет Персии уступить ей южную часть Талышского ханства. Но под давлением Аббас-Мирзы Фетх-Али отверг российские предложения (миссия А.С.Меншикова). В июле 1826 персидские войска без объявления войны перешли границу, заняли Елисаветполь (бывш. Гянджа) и осадили Шушу. 5 (17) сентября отряд В.Г.Мадатова освободил Елисаветполь, а 13 (25) сентября Отдельный Кавказский корпус (И.Ф.Паскевич) разгромил основные силы персов (Аббас-Мирза) и к концу октября отбросил их за Аракс. В июне 1827. Паскевич двинулся на Эривань, 5 (17) июля нанес поражение Аббас-Мирзе у ручья Джеван-Булак, а 7 (19) июля принудил к капитуляции крепость Сардар-Абад. В начале августа Аббас-Мирза, стремясь остановить дальнейшее наступление русских, вторгся в Эриванское ханство, 15 (27) августа осадил Эчмиадзин, но понеся поражение от А.И.Красовского у с.Ушаган (Ошакан) на р.Касах, отступил в Персию. 1 (13) октября Паскевич взял Эривань и вступил в Южный Азербайджан; 14 (26) октября отряд Г.Е.Эристова овладел Тавризом (Тебриз). Военные неудачи заставили персов пойти на мирные переговоры. 10 (22) февраля 1828 был подписан Туркманчайский мир (в с.Туркманчай близ Тавриза), по которому Персия уступила России восточную Армению (Эриванское и Нахичеванское ханства).

В результате русско-персидских войн в состав Российской империи вошло Восточное Закавказье, Россия стала хозяйкой Каспийского моря, были созданы благоприятные условия для распространения российского влияния на Среднем Востоке. Христианские народы восточной Грузии и северо-восточной Армении избавились от религиозного гнета и получили возможность сохранить свою этно-культурную самобытность.

Иван Кривушин

Русско-персидская война 1804-1813

Причиной войны послужило присоединение Восточной Грузии к России, принятое ещё Павлом I 18 января 1801 г.12 сентября 1801 г. Александр Первый (1801-1825) подписал "Манифест об учреждении нового правления в Грузии", Картли-Кахетинское царство входило в состав России и становилось Грузинской губернией империи. Далее добровольно присоединились Бакинское, Кубинское, Дагестанское и другие царства. В 1803 году присоединилась Менгрелия и Имеретинское царство. 3 января 1804 года - штурм Гянджи в результате которого Гянджинское ханство ликвидируется и входит в состав Российской империи.

10 июня персидский шах Фетх-Али (Баба-хан) (1797-1834), вступивший в союз с Великобританией, объявил войну России. Шах Фатх Али-шах поклялся "выгнать из Грузии, вырезать и истребить всех русских до последнего человека".

У генерала Цицианова было всего 8 тыс. человек, да и то разбросанных по всему Закавказью. А только главные силы персов - армия наследного принца Аббас-Мирзы насчитывали 40 тыс. человек. Эта армия двинулась на Тифлис. Но на речке Аскерами персы встретили отряд полковника Карягина в составе 17-го полка и тифлисских мушкетеров. С 24 июня по 7 июля они отбивали атаки 20 тысяч персов, а потом прорвались сквозь их кольцо, перевезя по телам убитых и раненых, обе свои пушки. У Карягина было 493 человека, а после боя в строю оставалось не более 150. В ночь на 28 июня отряду Карягина внезапной атакой удалось овладеть замком Шах-Булах, где они держались десять дней до ночи на 8 июля, когда скрытно вышли оттуда, незамеченные противником.

С началом навигации 1805 г. в Астрахани была сформирована эскадра под командованием капитан-лейтенанта Ф.Ф. Веселаго. На суда эскадры был посажен десант под командованием генерал-майора И.И. Завалишина (около 800 человек при трех пушках). 23 июня 1805 г. эскадра подошла к персидскому порту Энзели. Три галиота под огнем персов высадили десант. Персы, не приняв боя, бежали. Однако попытка Завалишина овладеть городом Решт провалилась, и десантный отряд был принят на суда. Русская эскадра отправилась в Баку. После безуспешных переговоров о сдаче города был высажен десант, а суда начали бомбардировать крепость которая отвечала огнем своей артиллерии. Русский десант, преодолев упорное сопротивление бакинцев, овладел господствующими над крепостью высотами, на которые, за неимением лошадей, орудия пришлось втаскивать людям.

В сентябре 1806 г. русские войска под командованием генерала Булгакова вновь двинулись на Баку. Местный хан Гусейн-Кули бежал в Персию, а 3 ноября город сдался и присягнул русским. Бакинское, а затем и Кубинское ханства были объявлены русскими провинциями и, таким образом, к концу 1806 г. русское владычество было утверждено на всем побережье Каспийского моря до устьев Куры. К тому же времени была окончательно присоединена к Грузии Джаро-Белоканская область. На место князя Цицианова был назначен граф Гудович, которому пришлось со слабыми силами вести войну на два фронта - против Персии и против Турции (с которой к тому времени началась война), и одновременно поддерживать порядок в только что усмиренной стране. В течение 1806 г. были заняты Куба, Баку и весь Дагестан, а персидские войска, попытавшиеся снова наступать, разбиты у Каракапета. В 1807 г. Гудович воспользовался несогласованностью действий противников и заключил с персами перемирие.

В 1809 г. главнокомандующим был назначен генерал Тормасов. В эту кампанию боевые действия велись в основном на Черноморском побережье. С персами шли безрезультатные переговоры, а турки постепенно вытеснялись из Закавказья. В конце 1811 года с турками было заключено перемирие, а в мае следующего года - Бухарестский мир. Но с Персией война продолжалась.

19 октября 1812 г. генерал Котляревский дерзкой атакой разбил персидскую армию при малой крепости Асландуз. 9 августа 1812 r. персидское войско под командованием сердара Эмир-хана, при котором состояли английские инструкторы во главе с майором Гарриссом, завладело крепостью Ленкорань. Русское командование решило отбить Ленкорань. 17 декабря 1812 г. генерал Котляревский с двухтысячным отрядом выступил из Ах-Оглана и после тяжелого похода в стужу и метель через Муганскую степь 26 декабря подошел к Ленкорани. В ночь на 1 января 1813 г. русские пошли на штурм крепости. С моря Ленкорань обстреливали корабли Каспийской флотилии.

12 октября 1813 г. в урочище Гюлистан в Карабахе на реке Зейве Россия и Персия подписали трактат (Гюлистанский мир). Россия окончательно приобрела ханства Карабахское, Ганжинское, Ширванское, Шикинское, Дербентское, Кубинское, Бакинское, часть Талышского, Дагестан, Грузию, Имеретию, Гурию, Мингрелию и Абхазию. Российским и персидским подданным позволялось ездить сухим путем и морем свободно в оба государства, жить в них, кто сколько пожелает, "и купечество отправлять, также и обратный выезд иметь без всякого задержания".

Кроме того, Персия отказывалась держать военный флот на Каспийском море. "В рассуждении же военных судов, то как прежде войны, так равно во время мира и всегда российский военный флаг один существовал на Каспийском море, то в сем уважении и теперь предоставляется ему одному прежнее право с тем, что кроме российской державы никакая другая держава не может иметь на Каспийском море военного флага" .

Однако Гюлистанский мир не способствовал установлению добрососедских отношений между Россией и Персией. Персы не желали мириться с потерей вассальных закавказских ханств, и пограничные стычки случались довольно часто.

2. Русско-иранская война 1804–1813 года

внешняя политика военный турция

Иран с давних пор имел свои интересы на Кавказе, и в этом вопросе до второй половины XVIII в. соперничал с Турцией. Победа русских войск в русско-турецкой войне 1769–1774 гг. поставила и Россию в число претендентов на Северный Кавказ. Переход Грузии под покровительство России в 1783 г. и последующее ее присоединение к империи в 1801 г. позволили России распространить свое влияние и на Закавказье.

В начале российская администрация на Кавказе действовала весьма осторожно, опасаясь спровоцировать войну с Ираном и Турцией. Такая политика проводилась с 1783 г. до начала XIX века. В этот период под покровительство России перешли шамхальство Тарковское, княжества Засулакской Кумыкии, ханства Аварское, Дербентское, Кубинское, уцмийство Кайтагское, майсумство и кадийство Табасаранские. Но это не было вхождением в состав России, владетели сохраняли за собой политическую власть над своими подданными.

С назначением в 1802 г. на должность инспектора Кавказской линии главнокомандующего Грузии генерал-лейтенанта П.Д. Цицианова, сторонника энергичных и крутых военных мер по распространению власти России на Кавказе, действия России стали менее осмотрительными.

Цицианов практиковал преимущественно силовые методы. Так, в 1803 г. он направил против джарцев отряд генерала Гулякова. Укрепленный пункт Белоканы был взят штурмом, жители приведены к присяге на верность России и обложены данью. В начале января 1804 г. русские войска под командованием самого Цицианова после месячной осады приступом овладели крепостью Гянджа и присоединили ее к России, переименовав в Елизаветполь.

Этими и другими неосторожными действиями Цицианов задел интересы Ирана в Закавказье. Шах в резкой форме потребовал вывести русские войска из азербайджанских ханств, Грузии и Дагестана.

Численность царских войск в Закавказье составляла около 20 тыс. человек. Иранская армия была намного больше, но русские войска превосходили иранскую иррегулярную конницу выучкой, дисциплиной, вооружением и тактикой.

Первые столкновения произошли на территории Эриванского ханства. 10 июня отряды генералов Тучкова и Леонтьева разбили иранские силы, возглавляемые наследником шаха Аббас-Мирзой. 30 июня войска взяли крепость Эривань в осаду, которая длилась до начала сентября. Неоднократные ультиматумы и штурмы результатов не дали, восставшие осетины закрыли Военно-Грузинскую дорогу. Пришлось 2 сентября снять осаду и отступить в Грузию. Отряду генерала Небольсина было поручено прикрыть Грузию и Шурагельскую область со стороны Эриванского ханства.

Царская администрация на Кавказе при Цицианове жестоко обращалась с местным населением, сам же он вел себя с ханами высокомерно, слал им оскорбительные послания. Восстания осетин, кабардинцев, грузин были жестоко подавлены с применением артиллерии.

В июле 1805 г. отряд под командованием полковника П.М. Карягина отбил атаки Аббас-Мирзы в Шах-Булахе. Это дало время Цицианову собрать силы и разбить иранские войска, возглавляемые Фетх-Али-шахом.

В том же месяце к западному побережью Каспийского моря (в Энзели) прибыл морем из России экспедиционный отряд И.И. Завалишина, который должен был занять Решт и Баку. Однако задачу выполнить не удалось, и Завалишин увел эскадру с отрядом в Ленкорань.

В конце ноября 1805 г. Цицианов приказал Завалишину вновь отправиться в Баку и ждать там его прибытия. В начале февраля 1806 г. к Баку подошел и Цицианов с отрядом в 1600 человек. Он потребовал от бакинского хана сдать город, обещая оставить ханство за ним. Тот согласился, и 8 февраля прибыл к главнокомандующему с ключами от города. Во время переговоров один из нукеров (слуг) Гусейн-Али-хана выстрелом из пистолета убил Цицианова. Завалишин же месяц пробыл у Баку в бездействии, а затем увел эскадру в Кизляр.

После вступления на должность главнокомандующего на Кавказе генерала И.В. Гудовича в 1806 г. царскими войсками были заняты Дербент, Баку, Куба. Дербент был присоединен к России. Гудович сумел наладить испорченные взаимоотношения с феодалами Северного Кавказа. В конце декабря 1806 г. войну России объявила и Турция. Попытка Гудовича в 1808 г. штурмом овладеть Эриванью была неудачной. Он вернулся в Грузию и подал прошение об отставке.

На посту главнокомандующего его сменил генерал А.П.Тормасов, который продолжил курс своего предшественника и многое сделал для развития торговли с северокавказскими народами. Попытка Аббас-Мирзы занять Елизаветполь была неудачной, но 8 октября 1809 г. ему удалось занять Ленкорань. Летом 1810 г. Аббас-Мирза вторгся в Карабах, но был разбит отрядом Котляревского у Мигри.

Попытка Ирана действовать против России совместно с Турцией также потерпела неудачу. Турецкие войска были разбиты 5 сентября 1810 г. под Ахалкалаки. При этом рядом стоявший иранский отряд не вступил в бой. В 1811–1812 гг. к России были присоединены Кубинское и Кюринское ханства Дагестана.

В начале 1811 г. с помощью англичан Иран провел реорганизацию своей армии. Новый главнокомандующий на Кавказе генерал Н.Ф. Ртищев сделал попытку наладить мирные переговоры с Ираном, но шах выдвинул невыполнимые условия: вывести русские войска за Терек.

17 октября 1812 г. генерал Котляревский без разрешения Ртищева с полуторатысячной пехотой, 500 казаками при 6 орудиях перешел р. Араке и разгромил силы Аббас-Мирзы. Преследуя его, Котляревский нанес поражение отряду наследника шаха при Асландузе. При этом взял в плен 500 человек и захватил 11 орудий. 1 января 1813 г. Котляревский штурмом овладел Ленкоранью. В ходе непрерывного 3-часового боя Котляревский потерял 950 человек, а Аббас-Мирза - 2,5 тысячи. Царь щедро наградил Котляревского: он получил чин генерал-лейтенанта, ордена Св. Георгия 3-й и 2-й степеней и 6 тыс. рублей. Ртищева наградили орденом Александра Невского. В этом сражении Котляревский был тяжело ранен, и его военная карьера закончилась.

В начале апреля 1813 г. после поражения при Кара-Бенюк шах вынужден был пойти на мирные переговоры. Вести их он поручил английскому посланнику в Иране Аузли. Тот пытался договориться при минимальных уступках со стороны Ирана или заключить перемирие на один год. Ртищев с этим не согласился. Аузли посоветовал шаху принять условия России. В своем донесении Ртищев указал, что Аузли весьма способствовал заключению мира.

Первого октября боевые действия были остановлены на пятьдесят дней. 12(24) октября 1813 г. в местечке Гюлистан в Карабахе командующий царскими войсками на Кавказе Ртищев и уполномоченный иранского шаха Мирза-Абдул-Хасан подписали мирный договор между двумя странами.

Обмен ратификационными грамотами состоялся 15(27) сентября 1814 года. В договоре была оговорка (секретная статья) о том, что впоследствии принадлежность спорных земель может быть пересмотрена. Однако она была опущена российской стороной при ратификации договора.

Большие территориальные приобретения, полученные Россией на основании этого документа, привели к осложнению ее взаимоотношений с Англией. Через год Иран и Англия заключили договор, направленный против России. Англия обязалась помочь Ирану добиться пересмотра отдельных статей Гюлистанского договора.

Российская сторона осталась весьма довольна итогами войны и подписанием договора. Мир с Персией оградил спокойствием и безопасностью восточные пределы России.

Фетх-Али-шах также остался довольным тем, что с победителем удалось рассчитаться чужими территориями. Он отпустил Ртищеву 500 тавризских батманов шелку, а также наградил знаками ордена Льва и Солнца, на золотой эмалью цепи, для ношения на шее.

За Гюлистанский мир Ртищев получил чин генерала от инфантерии и право носить полученный им от персидского шаха бриллиантовый орден Льва и Солнца 1-й степени.

Статья третья Гюлистанского договора гласит: «Е. ш. в. в доказательство искренней приязни своей к е. в., императору всероссийскому, сим торжественно признает как за себя, так и за высоких преемников персидского престола принадлежащими в собственность Российской империи ханствы Карабагское и Ганжинское, обращенное ныне в провинцию под названием Елисаветпольской; а также ханствы Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское и Талышенское, с теми землями сего ханства, кои ныне состоят во власти Российской империи; притом весь Дагестан, Грузию с Шурагельскою провинциею, Имеретию, Гурию, Мингрелию и Абхазию, равным образом все владения и земли, находящиеся между поставленною ныне границею и Кавказскою линиею, с прикосновенными к сей последней и к Каспийскому морю землями и народами».

Историки по-разному оценивают последствия этого договора для Дагестана. Дагестан в тот период не была единой и целостной страной, а был раздроблен на ряд феодальных владений и более 60 вольных обществ. Часть его территории ко времени подписания Гюлистанского мирного договора уже была присоединена к России (Кубинское, Дербентское и Кюринское ханства). Первые два из них названы в договоре отдельно. Этим договором было юридически оформлено их присоединение.

Другая часть дагестанских феодалов и некоторые вольные общества дали присягу на верность России, они не были присоединены к России, а перешли под ее покровительство (шамхальство Тарковское, ханство Аварское, уцмийство Кайтагское, майсумство и кадийство Табасаранские, княжества Засулакской Кумыкии, федерация даргинских вольных обществ и некоторые другие). Но оставались в Дагестане территории, не вступившие в подданство или под покровительство России (Мехтулинское и Казикумухское ханства и многие вольные общества аварцев). Так что, говорить о Дагестане как о едином субъекте, нельзя.

Персидский представитель, понимая это, не хотел подписывать документ в такой формулировке. Он заявил, что «...не смеет и помыслить, чтобы именем своего шаха решиться на отречение от каких либо прав о народах, им вовсе неизвестных, опасаясь подать чрез то верный случай своим недоброжелателям...».

С подписанием Гюлистанского договора все владения Дагестана (присоединенные, принявшие подданство и не принявшие его) оказались включенными в состав России.

Другое толкование статьи 3 этого договора могло повлечь за собой отрицательные последствия. Однако до 1816 г. царское правительство умело поддерживало с дагестанскими феодалами покровительственные отношения.

Дагестанские владетели свою прорусскую ориентацию выражали принятием присяг, что свидетельствовало о закреплении покровительственных отношений, которые существовали ранее. Иного же вида "подданства" России в то время еще практически не существовало для народов Кавказа.

Феодальные владения Северного Кавказа являлись государственными объединениями, с которыми правители России, Ирана и Турции поддерживали постоянную связь и переписку. Персия могла отказаться от дальнейших притязаний на Дагестан, но не могла распоряжаться чужими владениями. В то же время признание Ирана не давало право царскому самодержавию объявить дагестанские земли присоединенными к себе, кроме указанных трех феодальных владений, которые к тому времени были уже присоединены. Ни один дагестанский или северокавказский феодал не принимал участия ни в подготовке, ни в подписании этого документа. Их даже не информировали об ожидаемой их участи. Более двух лет царские власти скрывали от дагестанцев содержание ст. 3 договора.

То же время. И, хотя купцам приходилось списывать со своих счетов сотни тысяч неоплаченных векселей, эти потери компенсировались "чрезвычайными прибылями".39 Глава IV. Транспорт. Развитие внутренней торговли в России сдерживалось состоянием транспорта. В первой половине XIX века основной поток грузов внутри страны перевозился по рекам. Еще в XVIII века была построена Выш-неволоцкая система...

Нравы вдохновили творческую интеллигенцию, что опосредованно, через литературные произведения, укрепило русский народный дух. Все говорит о том, что был у России смысл завоевывать Кавказ. Заключение. Прошло полтора столетия с момента окончания кавказской эпопеи первой половины XIX века. Вряд ли стоит делить поступки участников покорения Кавказа на хорошие и плохие. Важнее иметь в виду уроки...

Когда после умершего не оставалось наследников или никто не являлся в течение десяти лет со времени вызова к наследству, имущество признавалось выморочным и поступало государству, дворянству, губернии, городу или сельскому обществу. 7. Уголовное право. В 1845 г. был принят новый уголовный кодекс "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных". В нем сохранился сословный подход к квалификации...

Выбор редакции

Расшифровываем натальную карту дома

Знак Зодиака составляет всего 50% Вашей личности. Остальные 50% нельзя узнать, читая общие гороскопы. Нужно составить индивидуальный...

От чего помогает тутовник

Описание растения шелковица белая. Состав и калорийность ягод, полезные свойства и предполагаемый вред. Рецепты вкусных блюд и применение...

Фотоотчет «День рождения Самуила Яковлевича Маршака в группе

Как и большинство его коллег, советских детских писателей и поэтов, Самуил Маршак не сразу начал писать для детей. Он родился в 1887...

Дыхание при высоком давлении Правильное дыхание при высоком давлении

Дыхательная гимнастика по методу Стрельниковой помогает справляться с приступами высокого давления. Правильное выполнение упражнений -...

Брянский государственный университет им

О ВУЗе Брянский государственный университет имени академика И.Г. Петровского - самый крупный вуз региона, в котором обучается более 14...

Задания для проверки орфографической и пунктуационной грамотности

Вопрос №1. 1). Вставьте пропущенные буквы, объясните написание слов. Прил…жжение, выр…сти, к…снуться, м…кать, разг…раться, ск…кать,...

Макроэкономический календарь

Экономический календарь Форекс – это настольная книга каждого трейдера независимо от опыта торговли и уровня профессионализма, и особенно...

Интересные приметы про пауков

Представители класса паукообразных – существа, живущие рядом с человеком на протяжении многих веков. Но этого времени оказалось...

К чему снятся свадебные туфли К чему снятся свадебные туфли на каблуке

Белые туфли у девушек и женщин практически всегда ассоциируются со свадебным нарядом, хотя белый цвет туфель уже давно не обязателен. А...

Новое